События первой русской революции в документах ростовского архива

Бурная эпоха Первой русской революции 1905–1907 годов, потрясшая всю Российскую империю, не могла не отразиться в провинции, тем более в такой центральной губернии, как Ярославская. Основные события происходили в столицах, однако лежащие поблизости города и села также были охвачены революционным брожением, пафосом борьбы и зачастую озарялись вспышками открытого противостояния государственным, полицейским, административным учреждениям.

Ростов Великий уже в силу своего местоположения был вовлечен в эти исторические процессы. Со столицами его связывали различные отношения — хозяйственные, культурные, административные, следовательно, и участие в революционных событиях принимали в разной степени многие жители города. Этому способствовала и полулегальная пропаганда, которая велась в течение нескольких лет, и к началу революции существовали уже партийные кружки, ячейки, в том числе и РСДРП, как одна из активнейших групп.

Взаимодействие со столицами осуществлялось по двум основным направлениям: административно-полицейскому (получение циркуляров МВД, приказов, инструкций, указаний из центра или Ярославля и ответные донесения, доклады, рапорты, а то и доносы с мест) и революционно-подпольному (из ЦК приходили указания, лозунги, листовки, теоретическая литература, приезжали опытные революционеры, а из глубинки шли записки, донесения, денежные средства и оружие, а также посылались люди на поддержку Московского вооруженного восстания).

Некоторые документы из архива дают представление о таких особенностях революционного процесса в провинциальном Ростове, как состав, социальное положение, общая характеристика отдельных участников движения, наличие партий и отношения к ним населения.

Очень показателен документ от 21 октября 1905 года, направленный в Ростовскую городскую думу от собрания служащих станции Ростов, в котором проявляется отношение к так называемой «черной сотне», «Союзу Русского Народа», т. е. организации, близкой к властным верхам, а также к полиции в обстановке напряженной и взрывоопасной: «Состоявшееся при станции Ростов 21 октября 1905 г. собрание служащих, находясь под влиянием кровавых событий в Ярославле и принимая во внимание, что городу Ростову грозит та-же опасность, постановило: 1) просит Городскую Думу разоружить местную полицию и организовать для защиты мирного населения от могущих быть нападений организованной черной сотни — городскую милицию. 2) Кроме того, поставляется в известность, что от дороги испрашивается вооружение всех служащих ст. Ростов и соседних станций с высылкой состава классных вагонов на случай немедленного выезда служащих при возникновении опасности, что может быть предоставлено и горожанам города Ростова…»¹

В этой просьбе об организации самообороны видны чуть ли не панические настроения при полном недоверии к полиции.

О противоречивом отношении к «черной сотне» говорят и следующие документы по поводу волнений в Борисоглебских слободах при открытии там отделения «Союза Русского Народа», произошедших там 4 декабря 1906 года, где речь идет об обвинении нескольких крестьян из окрестностей Ростова «…в буйстве и нарушении общественной тишины и спокойствия вечером 4 декабря 1906 года… в оскорблении словами и действием…членов Союза Русского Народа ростовского мещанина Дмитрия Дмитриева Иванова, студента Демидовского Юридического Лицея Георгия Гаврилова Шульгина и Ярославского мещанина Михаила Степанова Копылова…».² И хотя это конкретное дело не привело к серьезным последствиям, а лишь к денежному штрафу и кратковременному аресту обвиняемых крестьян, но отношение этого класса населения к патриотическому официозу очевидно.

О настроениях в крестьянской среде свидетельствуют и другие документы. Например, выдержка из донесения ростовского уездного исправника в Ярославское губернское жандармское управление от 3 июня 1907 года: «26 мая мною было получено заявление крестьянина села Поречья Шестакова о том, что будто бы накануне 25 мая около 2 часов дня толпа крестьян дер. Короваево Воржской волости, явившись в село Поречье, прошла мимо волостного правления с пением марсельезы и др. революционных песен. …Толпою руководил недавно прибывший из С.-Петербурга крестьянский сын Шведчиков, который подбивал толпу оборвать синие и белые полосы у флагов, … и раздавал какие-то книжки…».³ Однако, по проведении расследования этого дела, исправник доносит следующее: «…все вызванные мною крестьянские сыновья сознались, что действительно 25 мая будучи пьяны пели в Поречье свои „деревенские“ песни, но не марсельезу, а крестьяне подтвердили, что многих из них уже совершенно опьяневших, вели под руки домой и даже несли… Я дал крестьянам соответствующие указания… Крестьяне, возмущаясь поведением молодежи, укоряли их и дали слово смотреть за ними…».⁴

Многочисленные рапорты становых приставов Ростовского уезда сообщают, что «…тайных организаций среди крестьян, входящих в партию социалистов-революционеров по вверенному мне стану не имеется, и наблюдение установлено…».⁵

Однако полицейское руководство обеспокоено, ему видится угроза, хотя бы потенциальная:

из рапорта пристава I стана Ростовского уезда от 16 сентября 1908 года: «…крестьянин Михаил Александров Сироткин привлекался за распространение прокламаций, дознание мною было произведено…»;⁶

из донесения пристава исправнику от 19 сентября 1908 года: «…ныне привлеченный к ответственности за государственное преступление состоящий под гласным надзором полиции крестьянин Шулецкой волости села Судина Абрам Петров Винокуров…».⁷

из донесения пристава I стана Ростовского уезда исправнику от 9 марта 1908 года: «……мною получены достоверные сведения, что… оставшийся без дела слесарь по фамилии Куваев…ведет пропаганду среди рабочих о 8-часовом рабочем дне и вообще смущает их…».⁸

Из донесения пристава исправнику от 7 февраля 1908 года: «…Согласно предписания…доношу Вашему высокоблагородию, что среди крестьянского населения вверенного мне стана тайной организации, особенно в форме братств, входящих в партию социалистов-революционеров при тщательном дознании не обнаружено. За появлением таковых установлено наблюдение…».⁹ Тем не менее «не обнаружено» не означает, что этого нет или не может вдруг появиться.

Эти, как и другие документы, относящиеся уже к 1908 году, с одной стороны свидетельствуют о поддержке крестьянством в окрестностях Ростова революционных настроений уже после спада революции, а также освещают с другой стороны тяготение крестьян к эсеровскому крылу освободительного движения. С другой стороны очевидна также серьезная информированность властей о подобных настроениях и достаточно лояльная и стандартная реакция на них.

Несколько документов, освещающих участие ростовской интеллигенции, мещан и рабочих в революционном движении, дают несколько иную картину их партийной ориентации, а именно тяготение или активное участие в кружках, группах, ячейках РСДРП, тем более, что внедрение марксистского, социал-демократического мировоззрения происходило в Ростове еще с конца 19 века, с нарастанием на предприятиях города протестных настроений. Из публикаций в советской печати мы узнаем о некоторых особенностях работы местной группы РСДРП, которой руководил из Ярославля «Северный комитет»: «….В Ростов приезжали видные ленинцы: Ем. Ярославский (Губельман), А. К. Гастев,(партийный псевдоним Захар). Местами собраний и явок Ростовской партийной группы были дома Грушина,(ул. Луначарского), Агапитовых,(Ленинская 10),…Нелегальная литература хранилась в библиотеке сестер Мальгиных (Советская площадь, 9,2), в доме Гуляевых(ул. Бебеля 58), в здании уездного земства, где работала зав.складом школьных и наглядных пособий учительница Талицкая, член местной группы РСДРП. …Начиная с осени 1906 года проходит волна обысков и арестов в Ростове, куда были направлены опытные провокаторы, через которых охранка получила сведения о деятельности местного революционного подполья. Этим в значительной степени объясняется арест почти всех членов Ростовской партийной группы.»¹⁰

Однако в ходе противостояния властей с рабочими массами вырабатывались порой и компромиссные решения, — так, в результате забастовки на Ростовской льняной мануфактуре 16 февраля 1905 года многие требования рабочих были удовлетворены. О подобном же решении спора с протестующими говорит выписка из протокола правления Товарищества Ростовской льняной мануфактуры от 12 декабря 1905 года: «.Правление Товарищества,…рассматривая предъявленные рабочими фабрики требования об увеличении их содержания, постановило: хотя требования и являются обременительными ввиду застоя и неопределенности состояния рынка…ввиду тревожного времени, требования отчасти удовлетворить…».¹¹

Дополняют общую картину революционного движения в Ростове документы, касающиеся некоторых персонажей этого движения. Основными партийными функционерами были представители «среднего класса», дворяне, мещане. И заметная роль принадлежала женщинам, вполне благополучным, состоятельным, образованным и пользовавшимся уважением властей.

Так, из решения уездного земского собрания (протокол заседания от 24 июня 1906 года) следует, что за успешное заведование земским книжным складом «…Управа полагала бы необходимым и нравственно справедливым назначение вознаграждения г-же Талицкой Ю.А. за 1905 год…».¹² А вот уже в запросе Ростовскому земскому исправнику от судебного следователя ярославского окружного суда 2-го участка Ростовского уезда от 8 сентября 1906 года читаем: «…Прошу Вас сообщить мне, где в настоящее время находится заведывавшая земским книжным складом Юлия Талицкая…». Ближе к левому полю документа находится помета «Сообщить, что Ю. Т. в ночь на 22 авг. с. г. арестована согласно постановл. Нач. Яр. Губ. Ж. Упр. и тогда же отправлена для заключ. под стражу в Яр. Испр. Арест. Отд. 9 сентября».¹³ 7 июня 1908 года Ростовскому исправнику посылается секретное отношение, в котором предполагается объявить «…проживающей в гор. Ростове мещанке Ольге Васильевне Талицкой, что прошение ее о смягчении участи дочери ея бывшей учительницы Юлии Талицкой и разрешении последней вернуться на родину…оставлено без последствий».¹⁴

Как видим, заведование «книжным складом» может иметь разные смыслы и оценки.¹⁵

Интересен и следующий документ — решение уездного земского собрания (протокол заседания от 26 сентября 1905 года), касающийся учреждения при Ростовской управе Музея школьных наглядных пособий, созданного на средства частных лиц: «…Главными жертвователями являются Александр Андреевич Титов и Вера и Любовь Ивановны Мальгины, которым музей обязан значительною частью имеющихся в нем предметов. Управа полагала бы выразить жертвователям благодарность».¹⁶ Практически через год, 25 августа 1906 года Веру и Любовь Мальгиных арестовали. Из донесения заведующему особым отделом Департамента полиции из Ярославского губернского жандармского управления от 16 сентября 1906 года: «Вследствие предложения Департамента полиции от 8 августа за № 13707 доношу…, что сестры Любовь и Вера Мальгины…были включены в число лиц, подлежащих ликвидации в г. Ростове в ночь на 22 августа, но по причине выезда в г. Астрахань арестованы они там лишь 25 августа и доставлены в Ярославль, где и находятся под стражей…».¹⁷

Библиотеки Мальгиных касается и следующий документ губернатору от уездного исправника: «Представляя при сем копию постановления… о задержании…крестьянки Кузьминой, обвиняемой в распространении преступной пропаганды среди стражников, честь имею доложить…что Кузьминою подброшены были прокламации под заглавием „Солдатская мысль № 1“ …два печатных экземпляра прокламации „К солдатам“ и две гектографированных, видимо, Ростовского произведения, одна — „К гражданам г. Ростова“ и другая — „К стражникам г. Ростова“, последние две в копиях при сем прилагаются».¹⁸ Из донесения губернатору от ростовского уездного исправника от 24 июля 1906 года: «…задержанная за распространение прокламаций…крестьянка Наталья Кузьмина созналась, что прокламации подбросила она, и что получила она их от Анастасии Парменовой, которая состоит прислугой в библиотеке Мальгиной, и просила ее, Кузьмину, бросить их стражникам, причем сказала ей, что когда стражники прочтут прокламации, то сами откажутся от службы… В дополнение к описи от 20 июля за № 1386 препровождаю протокол заявления Кузьминой, сознавшейся в подбросе к стражникам прокламаций, и заявившей, что прокламации для этой цели дала ей Анастасия Парменова, состоящая прислугой в библиотеке Мальгиной, у которой сегодня производится обыск, о результатах которого будет сообщено дополнительно…».¹⁹ Результатом и стала «ликвидация» в ночь на 22 августа 1906 года.

Наталья Кузьмина 26 июля была освобождена согласно предписанию уездного исправника: «Предписываю Вам содержащуюся при части по постановлению моему, на основании 29 ст. полож. об охр. госуд. пор. и общ. спок. кр-ку Кузьмину — освободить сего числа, донеся мне о времени ея освобождения», и далее следует донесение, что «Кузьмина из-под стражи освобождена 26 сего июля…».²⁰

Несколько документов содержат материалы следствия по делу учащихся Ростовской женской Мариинской гимназии Елены Лутовиновой и Елены Миттельштейн, — именно эти девушки, по воспоминаниям современников, изготовили «первое для нашего города Красное знамя в грозный…1905 год» для первомайской маевки в Ростове.²¹ Из донесения губернатору от уездного исправника от 3 ноября 1908 года: «Секретно. Г. Губ. В Ростовской тюрьме отбывает наказание за политическое преступление окончившая курс в местной гимназии Елена Лутовинова — особа безусловно политически неблагонадежная и всецело преданная противоправительственной пропаганде, которую она свободно может вести в тюрьме, помещаясь в общей камере с прочими женщинами и пользуясь общими с ними прогулками. Таким образом Лутовинова легко завяжет сношения с разными частями уезда…». Далее следует просьба о переводе ее в другой город, где «есть одиночные камеры или где она может быть помещена вместе с другими политическими».²²

В ответ Ярославская тюремная инспекция в отношении от 12 ноября 1908 года уведомляет Ростовского исправника и начальника ростовской тюрьмы, что поскольку шаги «…к изолированию содержащейся в названной тюрьме Елены Лутовиновой от общеуголовных арестантов не достигли намеченной цели», то следует перевести ее в Борисоглебскую или Любимскую тюрьму.²³ Однако, в резолюции на отношении тюремной инспекции, ростовский исправник уведомляет, что «Елена Лутовинова с первым этапом будет переведена в Ярославскую тюрьму, потому, что цель «…полной изоляции Лутовиновой от общеуголовных арестантов недостижима». Как ярко виден из этой полицейской переписки неугомонный, кипучий агитационный талант и даже фанатизм юной девушки, направленный в революционное русло!

Рабочие фабрики Ростовской льняной мануфактуры на собрании

Рабочие фабрики Ростовской льняной мануфактуры на собрании²⁴

Из рапорта полицейского надзирателя от 1 марта 1906 года: «… во время обыска… в квартире еврейки гимназистки Миттельштейн, взял… со стола комнаты сотрудника „Северной газеты“ Ливанова книгу под заглавием „История революционных движений в России“ А. Тун…».²⁵ 10 марта 1906 г. канцелярия Ярославского губернатора требует «немедленно прислать…отобранную в квартире арестованной гимназистки Миттельштейн… книгу…».²⁶

Представляют большой интерес документы 1908 года, где даны характеристики некоторых политически активных деятелей в Ростове. Сначала идет запрос начальника Ярославского охранного отделения от 31 октября 1908 года ростовскому уездному исправнику о «…социальном положении, поведении и нравственных качествах нижеследующих лиц: Алексея Симоновича Яковлева, Леонида Георгиевича Милославова и Ардалиона Христиановича Оппель».²⁷ И далее следует ответ на этот запрос:

«…1) Яковлев — бывший Секретарь Городской управы, уволенный от этой должности…за руководство демонстрацией 29 июня 1906 года в городском саду. Поведения и нравственности неодобрительных, политически неблагонадежен. В особенности проявил неблагонадежность в 1905 и 1906 годах, заявив себя социал-демократом, но доверием со стороны членов Ростовской группы РСДРП не пользовался. В настоящее время ведет себя тихо.

2) Милославов — нотариус, в 1905 и 1906 гг. заявил себя тоже социал-демократом…но в настоящее время поправел, он иногда друг, иногда враг Яковлева, с которым в нетрезвом виде постоянно ссорятся, в 1905 и 1906 гг. вел себя вызывающе и поддерживал знакомство со всеми неблагонадежными лицами… Трезвый — поведения хорошего, а в пьяном виде иногда буйный. Знакомство ведет с интеллигенцией.

3) Оппель — человек бесхарактерный, в 1905 и 1906 гг. заявил себя „кадетом“, порицал громко правительство и негласно поддерживал членов противоправительственных партий. Ныне заявляет себя „правым“, но по бесхарактерности может вновь примкнуть к „левым партиям“ и вообще направления неустойчивого…».²⁸ Как видим, социал-демократия была весьма популярна в среде служащих.

На запрос Ярославского губернатора от 24 августа 1908 года о доставлении «сведений о принадлежности к противоправительственным политическим организациям лиц, состоящих на службе по ведомству Министерства Народного Просвещения»²⁹, уездный исправник так докладывает о настроениях и политических предпочтениях в Ростовской гимназии: «…все учителя, проживающие в г. Ростове…не вступая в партии, держали себя корректно, хотя некоторые из них, несомненно разделяли политические убеждения партии „кадетской“. В то же время часть учителей оставалась чуждою политическому движению, а некоторые из них даже входили и входят в состав „Союза Русского Народа“. С 1907 года и те, которые повидимому сочувствовали партии „кадетской“, с общим изменением политического настроения стали еще более спокойно относиться к политическим вопросам… Тем не менее есть слух, что Директор Гимназии С. П. Моравский принадлежит к „кадетам“, что весьма вероятно, так как он избран на эту должность по усиленной рекомендации Титова младшего, политически неблагонадежного… Большая же часть учителей города сравнительно безучастна к политическому движению».³⁰

Маевка рабочих фабрики Ростовской льняной мануфактуры

Маевка рабочих фабрики Ростовской льняной мануфактуры³¹

Общее впечатление от ознакомления с конкретными документами той эпохи заключается в том, что почва для противостояния с властью была неплохо подготовлена, и в Ростове, как и вообще в центральных областях России, были распространены не только оппозиционные настроения, но и организованные ячейки различных партий, включая РСДРП, и они вели свою агитационную работу. Меры противодействия со стороны властей предержащих, достаточно осведомленных об их деятельности, не отличались особой жесткостью, тем более, что и до открытых вооруженных выступлений здесь не доходило, исключая редкие стычки с полицией или полууголовные нападения на почту. Примечательно, что выступления рабочих с кофецикорной фабрики и Ростовской льняной мануфактуры имели в качестве лозунгов 8-часовой рабочий день и повышение заработной платы, то есть экономические требования были преобладающими, а, например, ругань в пьяном виде в адрес царя, едва ли можно напрямую отнести к политике.

В среде рабочих, мещан, в гимназии существовала полицейская агентура, вероятно, в некоторой степени добровольная, из сообщений которой становятся более определенными настроения преподавателей. Естественно, основная масса была к политике достаточно равнодушна, особенно после 1907 года.

Однако, при всем противостоянии власти с оппозицией, включая весьма острые конфликты и даже кровавые стычки, нельзя не заметить, что провинция, да и вся Россия, еще далеко не втянута в революционную, в гражданскую войну, причем власти и борцы взаимодействуют в своем противостоянии, то есть идет хоть и обостренный, но политический, эволюционный процесс, который был отчасти «увенчан» знаменитым Манифестом 17 Октября 1905 года.

1. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.2, оп.1, д.1456, л.142
2. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.302, л.230
3. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.314, л.124
4. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.314, л.124об.
5. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.325, л.5
6. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.325, л.59
7. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.325, л.60,61
8. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.330, л.19
9. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.325, л.6
10. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.Р-1130, оп.1, д.104, л.1
11. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.106, оп.1, д.37, л.14об.
12. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.5, оп.1, д.610, л.27
13. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.293, л.253
14. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.330, л.63
15. ↑ В ГКУ ЯО «Государственный архив Ярославской области» в фонде № 347 «Прокурор и товарищи прокурора Ярославского окружного суда, город Ярославль Ярославской губернии» имеется дело № 654 «Дело по обвинению заведущей книжным складом Ростовского земства Юлии Александровны Талицкой в хранении и распространении прокламаций»
16. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.5, оп.1, д.576, л.34,34об.
17. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.Р-1130, оп.1, д.281, л.29,30
18. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.293, л.192
19. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.293, л.193,193об.,194
20. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.293, л.196
21. ↑ РсФ ГАЯО, НСБ, Морозов И. Первое Красное знамя в Ростове / Морозов И.// Путь к коммунизму. — 1974. — № 23. — С. 1.
22. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.330, л.254, 254об.
23. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.330, л.294
24. ↑ РсФ ГАЯО, Фотофонд, оп.1, № 83
25. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.293, л.26
26. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.293, л.27
27. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.330, л.248
28. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.330, л.246, 246 об., 247
29. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.330, л.131
30. ↑ РсФ ГАЯО, Ф.13, оп.1, д.330, л.131об.,132
31. ↑ РсФ ГАЯО, Фотофонд, оп.1, № 52

/ 18 декабря 2015 г.