/ ГлавнаяПресс-центрПубликацииЭнциклопедия гражданской застройки Ярославля до 1917 года. Улица Суркова, дом 8

Энциклопедия гражданской застройки Ярославля до 1917 года. Улица Суркова, дом 8

Д. Н. Чекмасов, главный архивист ГКУ ЯО ГАЯО

Дом Юхотниковых — Быковых — Карновича — Сабанеевых — Нелидовой — Успенского, сер. XVIII в., 1829–1831, нач. 1850-х, 1891, 1902.

Первым известным нам по документам владельцем дома был ярославский купец Петр Иванович Юхотников (он же Бабушкин, ок. 1700 — 11.12.17721). Он и его семья были исконными прихожанами Семеновской церкви (располагалась на месте нынешнего «дома с аркой» на Красной площади): они фиксируются уже в самой первой ее исповедной росписи за 1737 год2. Мы можем только гадать, чем занимался П. И. Юхотников и был ли он строителем дома или купил его у кого-то другого: ответы на эти вопросы могут содержаться в архивных фондах местных учреждений, существовавших до образования Ярославской губернии в 1777 году, в первую очередь — провинциальной канцелярии и крепостной конторы (где заключались разные «крепости», то есть договора). Но эти фонды хранятся в Российском государственном архиве древних актов в Москве и нам недоступны, поэтому остается опираться на косвенные данные.

Во-первых, тот факт, что семья Юхотниковых несколько десятилетий подряд фигурирует в росписях прихожан Семеновской церкви примерно в одном и том же месте списка, может косвенно говорить в пользу того, что резких перемен места жительства никто из них не совершал, а дом был построен именно Петром Ивановичем Юхотниковым. Во всяком случае, произошло это совершенно точно до 1773 года.

   

Фрагменты плана Ярославля первой половины 1780-х гг. и составленного на его основе дорегулярного плана города. Хотя дом в это время достоверно существовал, на этих планах он не отмечен. Примерное его местоположение в дорегулярной застройке отмечено красным кружком на втором плане. Под №№: 27 — Семеновская церковь (не сохранилась), 28 — Благовещенская церковь, 31 — Воздвиженская церковь, 60 — дом № 19/11 по Советской улице (ГАЯО. Ф. 560. Оп. 1. Д. 32. Л. 1, фрагмент; План города Ярославля XVIII века / Сост. И. А. Тихомиров, литографировал К. Смирнов. СПб: Картографическое заведение А. Ильина, 1913, фрагмент).

Во-вторых, фамилия «Юхотников» была не самой частой, но при этом и не уникальной: фундаментальный «Словарь мастеров художественных ремесел Ярославля XVIII — XIX веков» знает четверых ее носителей: одного иконописца, двух маклеров (видимо, отца и сына) и одного мещанина3. Надо думать, что расцвет представителей этого, в широком смысле, клана пришелся на первую половину и середину XVIII века: уже позднее значительных купеческих семейств он не дал, а к концу XIX века во всем ярославском мещанстве числилось всего 4 семьи Юхотниковых4. Другой купец Юхотников — Федор Фаддеевич — примерно в середине XVIII века имел большой каменный дом с обширным двором на Которосльной набережной, на участке между церквями Николы Мокрого и Петра Митрополита. В 1777 году его вдова Хиона Афанасьевна продала этот двор новоназначенному Ярославскому генерал-губернатору Алексею Петровичу Мельгунову под официальную резиденцию5. Ярославский краевед XIX века Вадим Иванович Лествицын, составивший очерк истории генерал-губернаторского дома, писал, что в 1870-х гг., при строительстве на этом месте нового здания духовной семинарии, в котловане были обнаружены «остатки кожевенного производства», да и сама фамилия «Юхотников» явно происходит от слова «юхть» («юфть»)6. Так что вполне возможно, что и Петр Иванович Юхотников из Семеновского прихода или кто-то из его предков также владели в свое время кожевенным производством, на доходы с которого и был выстроен этот дом. Вторая же фамилия Петра Ивановича (регулярно прописывавшаяся во всех исповедных росписях наряду с первой) — Бабушкин — происходила, видимо, от прозвища, тогда как первая — как раз от рода деятельности.

Хотя дом Юхотниковых неоднократно перестраивался, мы все же можем получить представление о его первоначальном облике: в личном фонде архитектора Алексея Ильича Суслова сохранилась фотография фасада здания до переделок рубежа 1820-х — 1830-х гг., а его изначальная планировка восстанавливается по чертежу 1850 года, составленному при надстройке дома третьим этажом.

   

Первоначальные фасад и план (оригинальные капитальные стены обозначены розовым цветом) дома (ГАЯО. Ф. Р-2543. Оп. 1. Д. 209. Л. 19, фрагмент; ГАЯО. Ф. 76. Оп. 3. Д. 104. Л. 8, фрагмент).

Это характерный для середины XVIII века дом на высоком подклете (или же с низким первым этажом) со сводами (судя по сохранившимся описаниям и планам, купленный у других Юхотниковых генерал-губернаторский дом на Которосльной был примерно таким же, только в два раза шире в глубину), с выразительными барочными наличниками на втором, «казовом», этаже — их стесали еще в XIX веке, но при реставрации начала 2010-х гг. часть из них была восстановлена по следам в кирпичной кладке. По вертикали фасад членился характерными для барокко рустованными пилястрами, как бы сложенными из прямоугольных блоков разной толщины, а по горизонтали — толстым поясом сложного профиля между первым и вторым этажами. В целом оформление фасада основывается на разработках учрежденной в 1737 году «Комиссии о Санкт-Петербургском строении» — органа, продолжившего начатую Доменико Трезини линию на развитие архитектуры «западного стиля», забуксовавшую было после смерти Петра I7. На знаменитом аксонометрическом плане Санкт-Петербурга 1765–1773 гг. столица как раз застроена подобными зданиями в стиле барокко, возведенными под руководством Комиссии. Каких-либо типовых проектов она не разрабатывала: устанавливались лишь стилевые особенности оформления, а также размеры и пропорции зданий (дом Юхотниковых как раз имеет «регламентированную» тогдашним законодательством ширину фасада в 8 сажен), которые можно было варьировать применительно к каждому конкретному случаю8.

 

Фрагмент таблицы типичных зданий Санкт-Петербурга середины XVIII века, созданной на основе проектов Комиссии 1737 года и аксонометрического плана столицы 1765–1773 гг. («Образцовые» проекты в жилой застройке русских городов XVIII — XIX вв. М.: Госстройиздат, 1961. С. 36, 37.).

Планировка дома весьма архаична и восходит чуть ли не к традициям XVII века — в основе это три очень больших помещения в ряд, анфиладой, что по сути является классической избой-шестистенком, только каменной9. Низкий подклет со сводами традиционно предназначался для служебных целей — как правило, под склады («палатки») товаров10. В доме Юхотниковых левая «палатка» полностью отделена от остальных помещений подклета капитальной стеной, в нее ведет отдельный вход снаружи дома; в правую же палатку и небольшую заднюю комнату можно было попасть через другой вход с лицевой стороны — таким образом, под домом было как бы два отдельных складочных помещения, которые могли арендовать разные лица и при этом не мешать друг другу.

Верхний парадный этаж делится натрое большими сенями (намного большими, чем боковые помещения), а дверные проемы обеспечивали возможность кругового обхода — в любую комнату можно попасть из другой. Возможно, этот дом более других ярославских зданий соответствовал словам того же А. П. Мельгунова, который писал, что «каждой из них более из сеней, нежели из жилых комнат состоит»11. Довольно сложно представить, как при такой планировке здесь можно было уживаться без устроения деревянных перегородок, поэтому среди исследователей преобладает мнение, что в то время каменные дома служили более для парадных целей и для демонстрации богатства (и для хранения товаров в несгораемых помещениях, конечно), нежели для постоянного проживания — оно считалось нездоровыми, и каменным предпочитали «дышащие» деревянные дома (да и отопить их было гораздо легче)12. Кстати, еще одним доводом в пользу большого возраста дома (возможно, что даже ранее середины XVIII века) может служить упоминание в описи 1834 года (см. приложение 2) печи «старинного израсца» в одном из помещений верхнего этажа. Хотя и не совсем ясно, какие изразцы тогда могли считаться старинными, но учитывая, что такая характеристика крайне редка (обычно писали просто: голландская печь или русская), это говорит о многом: не встречавшийся уже к тому времени декор печи произвел на людей 1830-х гг. такое впечатление, что они решили отдельно указать на это в документе.

Вход на второй этаж, надо полагать, первоначально находился по центру фасада: на это указывает как и другое оформление центрального окна на вышеприведенном чертеже (очевидно, что это заложенный дверной проем — до сих пор сохраняются железные дверные петли с обеих его сторон), так и крестообразная форма этого здания на Высочайше конфирмованном плане Ярославля 1778 года. Такой она могла получится, если бы, например, спереди к дому было пристроено каменное крыльцо с широкой террасой на уровне второго этажа (заодно оно скрывало бы от посторонних глаз дверь в подклет).

 

Дом Юхотниковых (в центре) на Высочайше конфирмованном 19 марта 1778 года плане губернского города Ярославля. Пунктиром обозначены существовавшие в натуре улицы (Полное собрание законов Российской империи (собрание первое). Книга чертежей и рисунков (планы городов). СПб: В типографии II отделения Собственной Е. И. В. канцелярии, 1839. С. 405).

Судя по планам, изначально дом стоял не по красной линии дорегулярной Голубятной улицы, а, подобно особняку или усадьбе, в глубине двора (поэтому и парадное крыльцо спереди было уместным). Теперь же регулярный план отводил зданию важное место на углу новых, широких и прямых улиц: одна из них ведет к церкви Благовещения и называлась, соответственно, Благовещенской; другая же вела к церкви Петра и Павла на Волжском берегу (она находилась на месте нынешней насыпи моста через Волгу) и называлась Петропавловской улицей13, при этом параллельно бытовало и ее старое название «Голубятная». Дом закреплял угол нового квартала и выходил на просторную Семеновскую площадь — вместе с Семеновской же церковью он был пока что единственным каменным зданием на ней, и должен был задавать стиль всей площади — пока в самом конце XIX века часть ее не отдали под мужскую гимназию, которая скрыла дом Юхотниковых позади себя в переулке. Впрочем, даже после перепланировки улиц дом все равно стоит немного криво и не по красной линии — хозяевам приходилось «регулировать» этот участок забором (может быть, из-за не совсем удачного расположения дома и было разломано его крыльцо, часть которого могла выступать на тротуар)14.

Итак, после смерти Петра Ивановича Юхотникова в конце 1772 года дом перешел к его сыну Андрею, также ярославскому купцу. На тот момент Андрею Петровичу было 47 лет, у него была жена Анна Ивановна15. Детей у них не было, богатства он тоже не стяжал: очень скоро Юхотников-младший был вынужден сдавать отцовский дом в аренду. Так например, уже в следующем, 1773 году, мы застаем здесь квартирующим секретаря Ярославской провинциальной канцелярии Осипа Алексеевича Внукова с его семьей и дворовыми людьми (всего 19 человек)16, а в 1774 — комиссара Банковой конторы, прапорщика Прокофия Иванова17. Хотя, в случае с чиновниками это могла быть не аренда, а постойная повинность, но в некоторые годы во дворе А. П. Юхотникова записаны проживающими и простые посадские. Так или иначе, владел он домом чуть менее 7 лет и в сентябре 1779 года продал его отставному солдату Егору Гавриловичу Быкову (ок. 1728 — 14.12.179618) за 2000 рублей19.

Сословная принадлежность нового владельца создает трудности в выяснении его происхождения. До поступления в рекруты он мог быть кем угодно: и крестьянином, и посадским, и местным уроженцем, и жителем любой другой губернии. Ясно только, что он честно прослужил немалый срок рядовым, получил отставку, осел в Ярославле, записался в местное купечество и занялся коммерцией. Впервые «отставной салдат Егорей Гаврилов» встречается нам в исповедной росписи прихожан Варваринской церкви (находилась на месте нынешнего дома № 6/10 по Советской улице) за 1761 год: ему 33 года (а значит, он служил не полные 25 лет, а меньше), в его семье — жена Ксения Федоровна и дочь Марфа20. В предыдущей сохранившейся росписи прихожан этой церкви — за 1755 год — его еще нет. Вероятно, он получил отставку «по увечью» на Семилетней войне. Фамилия «Быков» появляется у него только в 1774 году21, до этого он писался просто по имени и отчеству. Егор Гаврилович имел собственный дом на Пробойной (нынешней Советской) улице, где был оборудован небольшой ткацкий цех с шестью станками, на которых вырабатывались «кружева и тафты волнонаемными людми»22. Вскоре после покупки дома Юхотниковых Быков продает свои земли в Варваринском приходе и переносит производство в новый дом23. В это же время Быков вступает в «компанию» ярославских купцов, которая вскладчину планомерно скупает смежные участки земель (пустующие или занятые ветхими деревянными строениями) в будущем центре города для постройки здесь каменных торговых рядов по утвержденному недавно регулярному плану — сейчас это кварталы, ограниченные улицами Андропова, Революционной, Первомайской и Максимова. Во всех текстах договоров о продаже владельцами их участков имя Быкова в списке покупателей неизменно стоит на последнем месте — свидетельство его «молодшего» положения как «нового человека» в ярославском купечестве24. Хотя Егор Гаврилович принял довольно скромное участие в этом предприятии, но свой «пай» он получил — вскоре Быков стал владельцем нескольких новых каменных лавок в Овощном и Шапочном рядах (по нынешней улице Нахимсона, ближе к Спасскому монастырю)25.

Поместительный дом Быкова на Голубятной к огромному неудовольствию хозяина подлежал отяготительной постойной повинности: в 1785 и 1786 гг. здесь квартировал частный пристав Егор Романович Наткин (за 9 месяцев израсходовав на отопление 25 сажен дров и сломав при съезде «деревянные покои, в коих имелась фабричная работа»), в 1787 — шестеро солдат, в 1788 — присяжный казенной палаты Чумаков, а в марте 1789 года дом Быкова удостоился сомнительной чести быть назначенным в числе домов трех других владельцев «под квартирование для приезжающих в здешней город генералитета»26.

Наконец, терпение хозяина лопнуло: в октябре 1789 года в дом должен был заехать очередной постоялец — майор Ярославских гарнизонных рот Иван Графин. Быков согласился выделить ему только одну комнату, чего было недостаточно: по существующим узаконениям майору полагалось минимум трехкомнатное помещение. Тогда, как сообщают материалы дела, к Быкову для переговоров отправился частный пристав Усов и «истребовал для постою оного Графина по чину его два покоя, а третей — для людей его, но Быков сказал ему, частному и майору Графину грубыми и насмешливыми словами: когда они отнимают весь дом, то у него жена хороша, возмите и ее. Сверх того он, Быков, еще говорил в окошко: беги к Евгению Петровичу (Кашкину, тогдашнему Ярославскому и Вологодскому генерал-губернатору — Д. Ч.) и доложи, что у него (то есть у Быкова на сохранении от частного лица — Д. Ч.) в тех покоях лежит пять тысечь рублей, и давал ему, Графину, такой покой, в котором не только штаб офицеру, но и офицеру с нуждою поместится можно, и сие делал единственно от грубости и непослушания начальству, хотя избавится от постою...»27

Разбирательство тянулось 2,5 года и дошло до губернской палаты уголовного суда: только в июне 1792 она вынесла вердикт отдать было Быкова в исправительный дом за «строптивость его ндрава и упорство, сопряженное с невежеством», однако все же просвещенно постановила «в рассуждении глубокой его старости и дряхлости от сего наказания его освободить...»28

Итак, внеся свою лепту в формирование нынешнего лица города в последней четверти XVIII века и немного потрепав нервы начальству, Егор Гаврилович Быков умер в самом конце 1796 года, оставив свое состояние жене Ксении Федоровне (той самой, которую он запальчиво предлагал забрать вместе с домом) и сыновьям Михаилу, Семену, Федору и Ивану29.

Наследники решили разделить имущество30, в результате чего дом перешел во владение одному только старшему сыну, Михаилу Егоровичу (ок. 1760 — после 181931). Новый владелец был фигурой довольно выдающейся: в отличие от отца и братьев, он предпочел коммерции государственную службу. В налоговых ведомостях городских построек за 1809 и 1810 гг. дом на Петропавловской улице значится принадлежащим «господину коллежскому ассесору Михайле Быкову»32. Коллежский асессор — довольно высокий гражданский чин, в армии равный майорскому; достижение его по тогдашним законам давало право потомственного дворянства — очень неплохое достижение для «купеческого сынка» из солдатских детей! При этом среди формулярных списков чиновников Ярославской губернии сведения о Михаиле Егоровиче Быкове отсутствуют; не указывается он и среди прихожан Семеновской церкви. Зато полный его тезка и в том же чине коллежского асессора в эти годы числится в списках чиновников Нижегородской губернии — уездным судьей в городе Лукоянове33! Он занимал эту должность с 1795 года (будучи еще в звании подпоручика — возможно, своей карьерой М. Е. Быков был обязан участием в русско-турецкой войне 1787–1791 гг.)34, а в списке за 1811 на ней числится уже другое лицо — к этому времени Михаил Егорович получил повышение (стал надворным советником) и был переведен в Симбирскую губернию на должность губернского прокурора35.

В первый же год службы на новом месте сын ярославского третьегильдейского купца получил «Владимира в петлицу» — орден Святого Владимира 4-й степени36, так что теперь он мог прибавлять к своим имени и званию слово «кавалер». Михаил Егорович очень быстро смог оправдать оказанную честь: Министерство юстиции получило от него рапорт о многолетнем неправильном взимании пошлин при совершении сделок в Симбирской палате гражданского суда — случай этот был признан настолько важным, что состоявшийся по нему указ Правительствующего сената от 31 июля 1812 года через много лет даже был включен в «Полное собрание законов Российской империи»37! М. Е. Быков и далее ревностно исполнял возложенные на него обязанности: в 1818 году он довел до сведения министра внутренних дел о вопиюще жестком обращении помещиков Николая и Марии Демидовых со своими крепостными людьми, приведшем к самоубийству дворовой девушки, которое к тому же попытались скрыть. Дело дошло до графа Аракчеева и даже до самого императора — в результате Демидовы были отстранены от управления имением, которое было передано в опеку38. Последний раз Быков значится в должности Симбирского губернского прокурора в росписи чинов на 1820 год (хотя в ней опубликованы устаревшие сведения за декабрь 1817)39; в следующем издании на 1821 год его уже нет ни на каких постах как в этой губернии, так и на прокурорских должностях в других городах империи. Скорее всего, он подал в отставку: к этому времени Быкову было около 60 лет и он имел полное право на заслуженный отдых (а может быть, здесь как-то мог сказаться и конфликт с Демидовыми). Вероятно, именно по причине выхода в отставку Михаил Егорович был вынужден продать свой дом в Ярославле: во время службы сдача дома в аренду служила ему дополнительной доходной статьей и подспорьем в жаловании; теперь же рассчитывать на последнее он не мог, а деньги от продажи имения как-то могли обеспечить его старость. При самой сделке надворный советник и кавалер Михаил Быков не присутствовал: в октябре 1818 года он написал доверенность на имя своего родного брата, простого ярославского посадского Федора Быкова40, который и продал дом в феврале 1819 года ярославскому купцу Петру Васильевичу Мушникову за 8000 рублей ассигнациями41.

Нам неизвестны год и место смерти М. Е. Быкова. Вероятно, он умер в Симбирске в 1820-х или начале 1830-х гг. Любопытно, что 14 октября 1827 года некий «надворный советник Михаил Быков» был Высочайше пожалован дипломом на потомственное дворянское достоинство и гербом42, однако вряд ли это одно и то же лицо с нашим Быковым: помещенные в гербе фигуры (см. его описание в примечании) — астролябия, пашня и лес — указывают на то, что его носитель имел отношение скорее к межевым и землемерным работам, нежели к прокурорскому надзору.

Новый хозяин дома, купец Петр Васильевич Мушников (29.06.1753 — 07.01.182743), был владельцем соседнего участка по Петропавловской улице, но он отнюдь не преследовал амбициозную цель расширить свои владения. Путем этой покупки Мушников пытался поправить свои финансы: на следующий же день после приобретения он заложил дом купцу Матвею Ефимовичу Луховитинову за почти вдвое большую сумму: 15000 рублей ассигнациями, обещая отдать деньги через год44 (наследственный его дом с лавками уже были заложены45). Но успех не сопутствовал Петру Васильевичу, и его дела очень скоро потерпели полный крах: к марту 1822 года размер его долга (общих с сыном Степаном) различным лицам достиг астрономической суммы в 126570 рублей46, однако кредиторы, приняв во внимание, что отец и сын Мушниковы вели свои дела «на честных правилах более сорока лет»47, а убытки понесли «не от мотовства, роскоши и небрежения, а единственно по неблагоприятствующей вообще торговле»48 (да и очевидно желая все-таки получить хоть часть своего), дали им вторичную отсрочку сроком на 5 лет49. Но эта мера не помогла, и Мушников объявил себя банкротом50. В декабре 1824 года для взыскания долга Луховитинову (к этому времени по залогу вместе с процентами набежало 19380 рублей) «старинного фасаду» каменный дом на Голубятной (см. приложение 1) был выставлен на торги, на которых наивысшую сумму — 4500 рублей — объявил сам заимодавец51.

Матвей Ефимович Луховитинов (16.11.1771 — 02.04.183552) был сыном ярославского купца Ефима Степановича Луховитинова, жившего на Рождественской улице в приходе Петромитрополитской церкви (сейчас это Большая Октябрьская улица на отрезке от Республиканской до Мукомольного переулка). После кончины отца Матвей, имея общий капитал со старшим братом Григорием, продал родительский дом и перебрался в Калашную слободу (район нынешней Октябрьской площади). Здесь в 1802 году братья Луховитиновы купили каменный дом у купца Афанасия Алексеевича Шапошникова, а затем, прикупая смежные с ним земли, в начале 1810-х гг. построили на них «каменный одноэтажный баранный завод», на котором выделывали бараньи шкуры53. В войну 1812 года М. Е. Луховитинов в компании с местными купцами занимался поставкой обмундирования для Ярославского воинского ополчения и рекрут54. В середине 1820-х гг., на момент покупки дома Мушникова, основной деятельностью Матвея Луховитинова, записанного в один капитал по третьей гильдии с братом Григорием, была торговля «рукавичным и чулочным товаром»55; продолжал он в это время заниматься и выделкой шерсти, которую поставлял даже в Петербург56. Братья Луховитиновы занимали первенствующее положение среди купечества фабричной окраины города, которой была в то время Калашная слобода: в исповедных росписях прихожан местной Пятницкой церкви семьи Григория и Матвея всегда открывали список лиц своего сословия.

Учитывая все эти факты, нетрудно заключить, что дом на Голубятной служил лишь мелкой разменной монетой в делах Матвея Ефимовича: несколько дней спустя после закрепления за ним этого имения оно также было заложено — титулярному советнику Александру Михайловичу Мореву, и также на год, но на этот раз за более скромную сумму: 4000 рублей ассигнациями57.

Но тут удача изменила и Луховитинову: выплатить Мореву долг он не смог ни через год, ни через три. В 1829 году Матвей Ефимович решает избавиться от обремененного долгами дома и продает его ярославскому мещанину Василию Михайловичу Майкову по цене, почти вдвое ниже покупной — за 2500 рублей58. Формально Луховитинов продавать дом не имел права: мало того, что для этого нужно было согласие заимодавца Морева, так еще и на все имущество продавца было наложено запрещение из-за давно просроченных долговых обязательств59. По этим причинам акт продажи не мог быть утвержден, о чем и объявили продавцу и покупателю. Три года спустя, в 1832 году, Майков обратился в городскую полицию с просьбой все же побудить Луховитинова выполнить его обязательства по закреплению продажи дома: задаток-то Майков отдал под обещание со временем уплатить все долги и избавиться от запрещения на совершение сделок, которое Луховитинов так и не выполнил60.

За это время Майков успел уже стать фактическим хозяином дома и даже перестроить его под свои нужды: «старинный фасад» был полностью переделан по моде времени — под классицизм, а в одной палатке нижнего этажа была устроена лавка (см. приложение 2).

 

Фасад дома после переделок, произведенных В. М. Майковым в конце 1820-х — начале 1830-х гг. (ГАЯО. Ф. 76. Оп. 3. Д. 104. Л. 8, фрагмент).

Василий Михайлович Майков (ок. 1784 — 16.01.184161) хоть и состоял в мещанском сословии, но тяготел к коммерции: его отец был купцом и оставил после себя небольшой пивоваренный заводик за чертой города, который Василий Михайлович сдавал в аренду за 500–600 рублей в год62. Сам он производством управлять не мог потому, что был незрячим — на всех документах за него подписывались другие лица с указанием на эту причину63. Дом на Петропавловской также должен был служить арендной статьей: половина нижнего этажа была переоборудована под лавку, а все остальные помещения сдавались под жилье: так, в 1831–1832 гг. здесь снимал квартиру окружной лесничий Виссарион Николаевич Муратов за годовую плату в 120 рублей64.

Однако формально дом продолжал принадлежать Луховитинову; Майков, поняв, что закрепление его в собственности за ним не светит, обратился в судебный орган — городовой магистрат — с иском о возврате ему 1900 рублей (200 рублей задатка, 500 — Мореву по закладной и 1200 за переделку дома). Луховитинов парировал тем, что все это делалось Майковым по собственному произволению без договоренностей с ним, да еще Майков бесплатно проживал в этом доме и даже сдавал его в аренду, да еще и самовольно продал якобы бывшие на доме железные ставни и двери стоимостью до 700 рублей65. Суд встал на сторону Василия Михайловича, Матвей Ефимович подал кассацию. Пока шла тяжба, Луховитинов успел умереть, и Майков продолжил бодаться уже с его наследниками. В конце концов, решили зайти со стороны вексельных претензий: 500 рублей по векселю Луховитинов должен был тому же Майкову, а другому лицу — купцу Григорию Оловянишникову — 40000. Луховитиновский дом в Пятницком приходе был описан и выставлен на вольные торги, но желающих на него долго не объявлялось; только в 1837 году сам Оловянишников приобрел его себе за 6000 рублей в счет долга66.

Дома на Петропавловской Майков, впрочем, так и не увидел: еще при жизни Луховитинова, в 1834 году, тот также был выставлен на торги и ушел в чужие руки — покупателем стал штабс-ротмистр Александр Клавдиевич Мусин-Пушкин (см. приложение 2). На этом «купеческую» страницу истории старого дома Юхотниковых можно считать закрытой, и открывать новую, «дворянскую», лишь немногим более спокойную.

Александр Клавдиевич Мусин-Пушкин (ок. 1771 — 24.05.184567) служил дворянским заседателем (одним из двух помощников председателя) в Ярославской палате уголовного суда (см. приложение 3); он происходил из «нетитулованной» ветви обширного рода Мусиных-Пушкиных: самому известному из них, графу Алексею Ивановичу (екатерининскому обер-прокурору Святейшего синода и президенту Академии художеств, первооткрывателю «Слова о полку Игореве»), он приходился сколько-то-юродным племянником. Их общий предок, Савва Андрианович Мусин-Пушкин, жил в середине XVII века; старший сын Саввы, Сибирский воевода Яков, приходился дедом графу Алексею Ивановичу; младший — управитель Верховского стана (территория вокруг Рыбинска и Мологи) Лев — прадедом Александру Клавдиевичу68.

Новый хозяин дома был одним из 8 детей помещика Даниловского уезда Клавдия Семеновича Мусина-Пушкина (р. 1741), подпоручика артиллерии, заседателя Даниловского уездного и Ярославского земского судов, уездного предводителя дворянства69. Более знамениты старший и младший братья Александра Клавдиевича: генерал-лейтенант Пётр и генерал-майор Иван — усеянные ранами и наградами участники русско-турецких и наполеоновских войн70. Александр же, хоть и имел военный чин, ни в одной войне не участвовал, а, по примеру отца, служил по статской части. К 27 годам он дослужился до незначительного чина Х класса, да так и остался в нем до конца жизни.

Приумножать обширный род Мусиных-Пушкиных Александр Клавдиевич тоже не стремился. По крайней мере, законными детьми: он имел так называемых «воспитанников» — так в то время почти официально именовали незаконнорожденных детей. По существовавшим порядкам узаконение внебрачных детей или даже просто усыновление было крайне затруднено; для дворян — только по личному повелению императора, но позиция верховной власти по вопросу внебрачных детей была хорошо всем известна71. Впрочем и многие дворяне не сильно переживали по этому поводу: если не считать эксцессов вроде случая с Афанасием Фетом или примеров тиранического поведения отдельных помещиков, институт воспитанничества вполне справлялся с существовавшими официальными преградами. Отношения в таких семьях скорее должны были походить на сюжет знаменитой картины Павла Федотова «Свежий кавалер», где как раз изображен небогатый мелкий чиновник, самоиронично хвастающийся своим первым орденом перед находящейся «в положении» конкубиной. Воспитанники могли поступать в учебные заведения, что открывало двери к поступлению на службу и дворянству, а могли и приписываться к мещанскому или купеческому сословию. По сути единственное, чего они не могли — это претендовать на родовое имущество своего отца. Факт отцовства обычно даже не скрывался: дети носили соответствующее отчество и производную от отцовской фамилию (деятель русского Просвещения Иван Иванович Бецкой — внебрачный сын князя Ивана Трубецкого, Пошехонский уездный предводитель дворянства Иван Михайлович Толбугин имел «воспитанницу» с реверсированной фамилией — ее звали Ольга Ивановна Нигублотова72, и подобных примеров масса). На «аморальность» этого явления общество просто закрывало глаза — уж ревностного заседателя палаты уголовного суда Мусина-Пушкина это, по крайней мере, не смущало.

Воспитанников у Александра Клавдиевича было четверо: Александр, Сергей, Петр и Павел — все Александровичи, все Свибловы (в данном случае о происхождении фамилии можно только гадать). Им-то он и завещал все свое благоприобретенное (то есть не наследственное родовое, а то, что сам купил) имущество: сначала в 1829 году — всю движимость73, а в 1842 — и недвижимость (собственно, дом на Петропавловской был единственным имуществом такого рода у Александра Клавдиевича, здесь он жил, а завещал его только Петру и Павлу: Сергей к тому времени умер, а Александр был уже офицером и жил отдельно)74.

Двоим наследникам отцовский дом оказался ни к чему. Очень быстро и довольно дешево — уже в июле 1846 года всего за 1370 рублей серебром — они продали его соседке и сроднице, капитанше Марии Васильевне Граберг (она владела бывшим домом Мушниковых и была тещей старшего брата Свибловых Александра)75. Мария Васильевна также, в свою очередь, не успела ничего предпринять — он умерла через год, 20 июля 184776. Так как завещания она не оставила, то дом перешел по наследству ее мужу и дочери — отставному капитану Василию Владимировичу Грабергу и супруге старшего брата предыдущих владельцев, штабс-капитанше Ольге Васильевне Свибловой (01.07.1829 — 25.04.184877). Пока шла переписка об утверждении этого дома за ними, умерла и Ольга Васильевна, а право на ее часть имущества перешло к брату матери, коллежскому асессору Михаилу Васильевичу Тресвятскому, служившему бухгалтером в Московской провиантской комиссии и «давно не дававшего о себе известия»78. Впрочем, узнав о свалившемся на его голову доме в Ярославле, он объявился очень скоро, а к этому времени подыскался и покупатель — коллежский же асессор Ефим Степанович Карнович, который и купил его у Тресвяцкого и Граберга в апреле 1849 года за 2571 рубль 43 копейки79.

 

План усадьбы в конце 1840-х гг. (ГАЯО. Ф. 76. Оп. 3. Д. 104. Л. 4).

Ефим Степанович Карнович (ок. 1793 — 18.12.185580) принадлежал к довольно влиятельному и разветвленному роду местных дворян, члены которого в разное время занимали высокие должности в администрации губернии — предводители дворянства, председатели судов и палат и т. п. В конце XVIII века у Ефима Степановича было в общей сложности 15 двоюродных и троюродных братьев81. Сам он получил образование в Московском университете, по окончании которого с явной неохотой и не задерживаясь подолгу на одном месте служил в центральных учреждениях (см. приложение 4), быв типичным «текучим кадром». Наконец, в начале 1830-х Ефим Степанович отслужил первый и последний срок в должности предводителя дворянства Ярославского уезда, получил за это орден св. Анны 3-й степени82, и с головой погрузился в свою истинную страсть — в сельское хозяйство.

 

Портрет Е. С. Карновича из собрания РНБ (Биографии. Ефим Степанович Карнович // Земледельческая газета. 1860. № 48. С. 761)83.

В своем родовом имении Пятницкая Гора (недалеко от села Великого) он организовал образцовую экономию, специализировавшуюся преимущественно на производстве и обработке льна. Статьи Карновича по сельскому хозяйству публиковались в «Ярославских губернских ведомостях», журналах Московского общества сельского хозяйства и Министерства государственных имуществ84. Вот заголовки некоторых из них: «Исторический обзор льняной и полотняной промышленности в Ярославской губернии», «Метеорологические и хозяйственные замечания на горе Пятницкой, в усадьбе Е. С. Карновича, в 1852 г.», «Сравнительный опыт обделки льна и пряденья по фламандскому и ярославскому способам, сделанный в Ярославской губернии в 1854 г., с замечаниями о ходе и возможности усовершенствования льняной промышленности в России». Изданный в 1859 году путеводитель по Ярославской губернии сообщал: «При селе Пятницкой Горе, известного агронома Е. С. Карновича, — фабрика беления полотен по химическому и голландскому способам, приготовляющая камчатные скатерти, салфетки, полотенца, платки, новины и полотенца»85. Впоследствии за свои труды по сельскому хозяйству Карнович получил еще два ордена — св. Владимира 4-й и св. Анны 2-й степени, а в 1839 году за успехи в льноводстве император пожаловал его бриллиантовым перстнем86. Е. С. Карнович был одним из пионеров картофеля и клевера в губернии: поначалу даже имел место курьезный случай, когда крестьяне обвинили его в неурожае своей пшеницы якобы потому, что на нее дул ветер с картофельных полей Карновича87. По инициативе Ефима Степановича в селе Великом ежегодно проводились выставки «сельских изделий для четырех соседних губерний» и «ежегодные в сентябре и декабре выставки льна, пряжи и полотен»88; в 1842 году он стал одним из основателей и первым секретарем Ярославского общества сельского хозяйства89.

 

Печать Ярославского общества сельского хозяйства (ГАЯО. Ф. 623. Оп. 1. Д. 1. Л. 57).

Очень интересную характеристику Ефим Степанович дает сам себе в одном из писем редактору Журнала Министерства государственных имуществ А. П. Заблоцкому: «Вам, может быть, странною покажется мое смиренное желание не быть названным в печатной статье, после того, как многократно повторено мое имя в журналах в числе получивших медали и удостоенных mention honorable. Как навуходоносорова статуя, кажется во сне им виденная, состояла из металла и глины, так и я заключаю в себе две отдельные части: человека с европейскими понятиями и человека с понятиями и с образом мысли чисто мужичьими. Как те и другие уживаются вместе — не знаю, а знаю, что мне как-то неловко, когда от моего имени что-нибудь напечатано, точно как будто выставляю себя напоказ и вместе с тем боюсь критики»90. Для скромной городской жизни прекрасно подходил купленный Карновичем дом на Голубятной, обустройством которого он занялся по возвращении из путешествия по Югу России летом 1849 года91. К тому времени зданию было уже около ста лет, и даже после небольшой перелицовки фасада внутри оно оставалось все еще «большей частью из одних сеней состоящими» старинными палатами. В одном письме, перечисляя свои занятия, Ефим Степанович сообщал: «Вот чем теперь я озабочен и занят до чрезвычайности: сельское хозяйство в двух усадьбах, ... перестройка каменного дома в городе, мною купленного с особою целью...»92 — к сожалению, здесь он не уточняет, что это была за «цель». В феврале 1850 года Карнович просит губернскую строительную и дорожную комиссию разрешить ему расширить здание и надстроить его третьим этажом (подвал с толстыми стенами и сводами вполне позволял это сделать)93. Проект перестройки, по существовавшему порядку, отправили в Петербург — одним из увлечений императора Николая I было личное рассмотрение и утверждение подобных документов, присылавшихся к нему со всех концов империи. Удивительным образом дело не затянулось: из Ярославля проект был выслан 31 марта, а уже 17 апреля он был Высочайше утвержден94 (ср. с какими мытарствами в то же время строился дом протоиерея Тихомирова).

 

План и фасад на перестройку дома Е. С. Карновича. Составил архитекторский помощник Михаил Тимофеевич Блеклов. 1850 год (ГАЯО. Ф. 76. Оп. 3. Д. 104. Л. 8).

Ответ из Петербурга был получен 5 мая, как раз к началу строительного сезона95. Переделка дома производилась по «образцовому» проекту из выпущенной в 1843–1852 гг. Главным управлением путей сообщения и публичных зданий серии тетрадей под общим заглавием «Образцовые фасады, удостоенные Высочайшего одобрения». В разработке проектов для нее принимали участие выдающиеся архитекторы, служившие в Департаменте проектов и смет Главного управления: Иосиф и Людовик Ивановичи Шарлемани, Николай Ефимович Ефимов, Франц Иванович Руска, Константин Андреевич Ухтомский, Василий Егорович Морган и другие96. Кто именно был автором проекта, по которому переделывался дом Карновича, неизвестно — лишь на самом чертеже указано, что это фасад № 8 из тетради с тем же номером. Нельзя с уверенностью сказать, что работы начались в том же 1850 году: утвержденный проект Карновичу выдали только в середине августа97. Нельзя сказать и когда они были завершены: в описи дома 1863 года он хоть и назван трехэтажным (см. приложение 5), но описаний самих помещений третьего этажа нет, да и в городских оценочных ведомостях вплоть до 2-й половины 1880-х гг. дом всегда указывался двухэтажным (хотя может быть, до поры подклет не считали отдельным нижним этажом)98. Стоит упомянуть, что параллельно с перестройкой дома в 1851 году Карнович был завален кучей других дел: с великим трудом он пытался устроить школу прядения льна для бедных жителей Толчковской слободы, проводил практические эксперименты на двух кирпичных заводах с испытанием всего, «что видел и читал о разных способах кирпичеделания» (вероятно, он пытался каким-то образом получить облегченный кирпич для пристройки и надстройки дома); управлял хозяйством в двух усадьбах, измерял свои лесные дачи, ревизовал обширное имения некоего родственника и многое-многое другое99.

Впрочем, жизнью в новом доме Ефим Степанович наслаждался недолго, чуть больше 5 лет. Незадолго перед смертью он писал: «состарелся, не могу ни читать, ни писать без очков и чаще прежнего размышляю, что нужно бы мне понемногу приготовляться в путь в малоизвестную страну, а между тем продолжаю заниматься здешними делами, как будто вечно должен жить на земле. Поддерживаюсь однако в моей деятельности мыслию, что доколе я здесь — должен трудиться, что это мой долг, пока не отзовут отсюда»100. В апреле 1854 года он составляет завещание, а через 1,5 года — 18 декабря 1855 — Ефим Степанович был «отозван». Отпевали его в Благовещенской церкви, а последнее пристанище он нашел в своей любимой Пятницкой Горе101.

Согласно завещанию, имения Карновича в Ярославской и Вологодской губерниях — село Пятницкая Гора с каменной усадьбой, несколько деревень, «заведение для беления полотен» и разная движимость — поступили в полную собственность и распоряжение его племянников, губернского секретаря Валериана Гавриловича Карновича и подпоручика Дмитрия Владимировича Волоцкого (последнему досталось вологодское имение)102. Тем же завещанием он отпускал на волю несколько семейств дворовых людей и поручал Волоцкому особенную опеку над двумя своими воспитанниками: Марией Ивановной Беляковой-Новичевой и Федором Васильевичем Розановым103. Как видим, подобно предыдущему владельцу дома Мусину-Пушкину, ничто людское не было чуждо и Ефиму Степановичу.

Из этих двоих воспитанников девочке — Марии Ивановне Беляковой-Новичевой — Карнович как раз и завещал свой ярославский дом на Петропавловской улице104. Мария Ивановна родилась 3 октября 1841 года в Пятницкой Горе; в записи о рождении ее матерью указана «дворового человека Бориса Дмитриева дочь девка Екатерина Борисова» (здесь «Борисова» — это отчество), восприемником (крестным) был «дворовой человек Иван Матфеев» — по нему она и получила свое отчество (в норме у внебрачных детей отчество писалось именно по крестному отцу); по 9 ревизии 1850 года Новичева была приписана в ярославское мещанство105. Ярославский дом предназначался для сдачи в аренду, доходы с которой должны были идти в ее пользу до достижения ей совершеннолетия106 — видимо, это и была «особая цель», с которой Ефим Степанович купил дом — поставить свою дочь на твердую ногу и дать ей средства к жизни.

Вскоре между родственниками Карновича, матерью Марии Ивановны и опекунами начинают происходить какие-то разногласия и дрязги107, поэтому по достижении совершеннолетия Новичева поспешила уехать из Ярославля подальше, избавившись при этом от дома: в феврале 1862 года она, значащаяся уже «ярославской 3-й гильдии купчихой» пишет в Санкт-Петербургской палате гражданского суда доверенность на имя живущего в Ярославле надворного советника Николая Николаевича Клирикова, поручая тому или продать или, если не удастся быстро найти покупателя, заложить дом108. Закладывать не потребовалось: в ноябре того же года Клириков продает его вдове подполковника Клеопатре Павловне Сабанеевой за 5000 рублей серебром109. К этому времени Новичева успела выйти замуж — в купчей она записана как «жена артиллерии подполковника Марья Иванова Красовская». Не следует путать супруга Марии Ивановны с Антоном Федоровичем Красовским — Ярославским полицеймейстером тех лет. Он тоже был подполковником, только не артиллерийским, а «обычным», армейским, да к тому же еще и женатым вторым браком110; при его летах и должности женится в третий, максимально разрешенный православному, раз, да еще на незаконнорожденной сироте, было бы совершенно немыслимым скандалом! Единственным артиллерийским подполковником с такой фамилией на 1862 год был Николай Иванович Красовский — георгиевский кавалер и герой Крымской войны (на Закавказском фронте); на тот момент — командир 5-го батальона 6-й батареи Сводной резервной артиллерийской бригады111. Вне всякого разумного сомнения, он и являлся супругом Марии Ивановны Новичевой.

 

Н. И. Красовский. Подполковник; в чине штабс-капитана, батарейной № 2 батареи Кавказской гренадерской артиллерийской бригады, награжден орденом Св. Георгия 4й степени за особенное отличие в сражении при с. Кюрук-Дара 24го июля 1854 года (Портреты лиц, отличившихся заслугами и командовавших действующими частями в войне 1853, 1854, 1855 и 1856 годов. СПб: Ред. Росс. Воен. Хроники, 1857–1862112).

Покупщица, Клеопатра Павловна Сабанеева (1819–1867, урожденная Ельчанинова113), была женой подполковника Корпуса инженеров путей сообщения Павла Николаевича Сабанеева (12.05.1812 — 1860114), служившего в Ярославской губернской строительной и дорожной комиссии (в частности, под его смотрением в начале 1840-х гг. строилось здание благородного пансиона)115. После смерти мужа в 1860 году, помимо двух домов в Ярославле: одноэтажного деревянного на Дворянской улице и двухэтажного каменного на Казанской, Клеопатре Павловне по наследству достались нескольких деревень с крестьянами в Романов-Борисоглебском и Мологском уездах116. Впрочем, меньше чем через год последовала отмена крепостного права, поэтому на крестьян в качестве источника постоянного дохода рассчитывать она уже не могла. Как и перед другими бывшими помещиками, перед Сабанеевой встал вопрос: на что жить — на руках у нее осталось десять человек детей, самому младшему из которых было 3,5 года117. Только двое из них были совершеннолетними: Николаю и Александру было 20 и 18 лет соответственно; в 1864 году они вместе с младшими братьями Леонидом и Владимиром в какой-то степени пойдут по стопам Е. С. Карновича и станут одними из основателей «Общества для исследования Ярославской губернии в естественно-историческом отношении» (оно же Ярославское естественноисторическое общество, от музея которого ведет свою историю нынешний Ярославский музей-заповедник). Впоследствии все они найдут свое призвание в естественных науках, сельском хозяйстве и земской деятельности118.

   

Имеющиеся в ГАЯО фотографии сыновей П. Н. и К. П. Сабанеевых: гласный Ярославского уездного земского собрания Владимир Павлович Сабанеев, ок. 1904, и генерал-майор Иван Павлович Сабанеев, ок. 1910 (ГАЯО. Архивохранилище АВД. Оп. П1. Ед. хр. 1563, фрагмент; Там же. Ед. хр. 17487).

В любом случае, вряд ли Клеопатра Павловна Сабанеева купила дом на Голубятной для того, чтобы в нем жить: как уже было сказано, у нее и так было два дома в городе119; новое приобретение должно было приносить доход. И действительно: через несколько месяцев после покупки — в апреле 1863 года — она просит городскую думу описать дом для его залога по обеспечению казенных и частных подрядов и поставок120. Дело в том, что в то время при взятии крупного подряда у государства (поставка соли или вина для городов, провианта и обмундирования для войск и т. п.) подрядчик в обеспечение своей исправности предоставлял какое-либо крупное недвижимое имущество, которое можно было бы продать в случае неустойки. Если подрядчик таким имуществом не обладал, но при этом заранее был уверен в своей исправности, то он мог договорится с теми, у кого оно было, и уже они тогда предоставляли свое имущество в качестве залога. За какую-то долю прибыли от подряда, разумеется. Именно в этой роли и выступила Клеопатра Павловна (неизвестно правда, для участия в каком деле), и именно для таких комбинаций дом, возможно, и покупался изначально. Для залога дом полностью описывался, чтобы можно было узнать полную его стоимость — а то не развалины ли какие закладывают? При описи дома Сабанеевой (см. приложение 5) он был оценен в 8 с небольшим тысяч рублей. Документ фиксирует здание в состоянии, в котором оно находилось после его переделки Е. С. Карновичем: судя по всему, все проектировавшиеся надстройки и пристройки были выполнены качественно и в полном объеме; оценщики даже написали, что дом новый121!

К. П. Сабанеевой также было не суждено долго владеть зданием: она умерла в 1867 году, а ее имущество достается детям Николаю, Леониду, Дмитрию, Владимиру, Аркадию, Сергею, Вере, Юлии и Ивану122. Самому младшему из них, Ивану (будущему генерал-майору, офицеру-воспитателю Ярославской военной школы и кадетского корпуса), было на тот момент 10 лет, и вплоть до достижения им полного совершеннолетия (21 года) наследники владели имуществом сообща. Скорее всего, основной их усадьбой по-прежнему был дом на Дворянской, а здание на Голубятной продолжало служить источником дохода: в частности, в 1870-е гг. здесь располагался мебельный магазин и столярная мастерская прусского подданного Вильгельма (по-русски — Василия Ивановича) Рима123 — «палатки» нижнего этажа прекрасно подходили для этой цели.

 

Образец счета на фирменном бланке мастерской В. И. Рима, располагавшейся на первом этаже дома (ГАЯО. Ф. 193. Оп. 2. Д. 709. Л. 46.).

Наконец, по достижении Иваном Сабанеевым совершеннолетия, в самом начале 1877 года124 наследники провели раздел, и дом на Голубятной достался во владение одной только младшей сестре, Юлии Павловне (род. 23.11.1855125). Вскоре — в 1880 — она закладывает дом в городском общественном банке за 2000 рублей (ссуда была выплачена 2 года спустя без каких-либо происшествий)126. Описей тогда в таких случаях уже не составляли, но из этого дела мы узнаем, что всеми делами Юлии Павловны по доверенности занимался старший брат, Владимир127, а весной того же года она вышла замуж и стала именоваться дворянкой Юлией Павловной Богоявленской128. Кто был ее муж, установить не удалось: бракосочетание было не в Ярославле; в листах переписи 1897 года тоже никого подходящего нет. Возможно, после замужества она никогда и не возвращалась в город и, без каких-либо происшествий владея домом чуть больше 10 лет, 27 июня 1889 года продала его наконец дворянке Анне Ивановне Нелидовой129.

 

Фрагмент панорамы города с колокольни Казанского монастыря, 1880-е — 1890-е гг. Выше деревьев бульвара с левого края кадра — Семеновская церковь, с правого — сабанеевский дом (с темной крышей и двумя белыми трубами); от него вдаль к Петропавловской на Волжском Берегу церкви уходит Голубятная (она же Петропавловская) улица. Между ними — большая Семеновская площадь, еще не застроенная зданием гимназии; выходящие на площадь двухэтажные дома сейчас стоят в переулке позади него (ГАЯО. Архивохранилище АВД. Оп. П1. Ед. хр. 1217, фрагмент).

Анна Ивановна Нелидова (15.08.1819 — 15.06.1905130) была дочерью коллежского регистратора Ивана Николаевича Нелидова и его жены Натальи Петровны, урожденной Карякиной131. Род Нелидовых, по легенде, происходит от жившего в XIV веке литовца Владислава Нелидовского, а ветвь Ивана Николаевича (ок. 1796 — после 1858) — от его потомков, в более поздние времена испомещенных на территории будущей Костромской губернии132. Он был сыном титулярного советника Николая Ивановича Нелидова, воспитывался в ярославском Доме призрения ближнего, затем недолго обучался в уездном училище, а в 1814 году поступил на службу в Камерную экспедицию Ярославской казенной палаты, откуда был уволен в 1820 году «за неявкою на должность«133. Недвижимое имение Нелидова, все полностью приобретенное им самим, находилось во Владимирской и Ярославской губерниях, основными усадьбами были сельцо Юрцово (Спас-Юрцово тож) Ковровского уезда и сельцо Волково Ярославского уезда (в нескольких километрах восточнее села Еремеевского). В середине 1810-х гг. имение Нелидовых насчитывало более 200 душ крестьян мужского пола134. Жили супруги Нелидовы, кажется, в полном мире и согласии: в 1820 году они трогательным образом составили взаимные завещания, согласно которым после смерти одного из них все его имущество перейдет к другому135. Большую часть своей старости Иван Николаевич провел за длившейся почти 20 лет — с 1841 по 1858 гг. — судебной тяжбой с соседним помещиком Николаем Петровичем Нефимоновым вокруг межей сельца Волкова136.

 

Сургучный оттиск личной гербовой печати И. Н. Нелидова на документе 1853 года (ГАЯО. Ф. 196. Оп. 1. Д. 2045. Л. 106 об., монтаж из двух половин): «В щите, имеющем голубое поле, изображен камень натурального цвета, из коего виден выходящий до половины золотой Лев, держащий в лапах кольцо железное. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянскою на нем короною, из-за которой выходит означенный на щите Лев. Намет на щите голубой, подложен золотом».

Дочь Ивана Николаевича, Анна Ивановна, никогда не была замужем, а средства к жизни получала от своих многочисленных домовладений. На момент покупки дома Сабанеевой в Ярославле ей уже принадлежало несколько зданий137, главными из которых были дома на углу Ростовской (Екатерининской) и Варваринской улиц (№№ 15, 15а и 17 по ул. Трефолева, угол участка выходил и во Всесвятский переулок (ул. Максимова)), которые она сдавала в аренду: в разное время здесь помещались мастерская по ремонту экипажей, постоялый двор и городской ломбард (до того, как городом специально для него было куплено здание «Власьевской аптеки«)138. Дом на Голубятной был куплен Нелидовой для собственного проживания. В 1891 году она делает к нему две каменные пристройки, а в 1896 — еще каменное крыльцо во все три этажа139.

Нелидова жила спокойной жизнью рантье, и мы ничего не знаем про ее характер: была ли она эдакой строгой властной барыней или набожной старой девой и тихой затворницей — а возможно, что и полной противоположностью всему этому (но воображение все-таки ратует за первый вариант). Первая перепись населения Российской империи 1897 года зафиксировала состав жителей ее дома на Голубятной следующим образом140: всего в доме было 5 квартир, плюс еще одна — в деревянном флигеле на том же участке (там проживала семья кандидата богословия Вениамина Семеновича Преображенского, преподавателя латинского языка в духовной семинарии и женской гимназии при Доме призрения ближнего141). В первой квартире проживала сама 77-летняя хозяйка и 11 человек прислуги (в том числе дворник, кучер и кухарка), во второй — дворянка Курляндской губернии Эмилия Карловна Катерфельд, уроженка швейцарского кантона Невшатель Фанни Ивановна Фёгли и Каролина Ивановна Шемфельдт из Ревеля — все они жили на пенсию или на доходы с капитала, при них же было несколько квартирантов и экономка. Третью квартиру занимала семья «поездного фельдшера» Ярославско-Архангельской железной дороги Владимира Арсеньевича Некрасова (его жена и жена Преображенского — единственные замужние женщины во всем доме, остальные либо вдовы, либо «девицы»), в 1899 году здесь жила уже некая «драматическая актриса городского театра Калинина«142. Четвертая и пятая квартиры, видимо, сдавались «углами» — в них вперемежку жили повара, печники, швеи, прачки и т. п.

В 1899 году Нелидова предпринимает весьма необычный поступок: в июне месяце она получает разрешение от духовной консистории устроить на своем участке, на самом углу Голубятной и Благовещенской улиц, домовую церковь во именование праздника Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня143. Необычно тут то, что вообще-то в Ярославле так было не принято: даже самые богатые купцы ходили в «общие» приходские церкви, а не строили свои личные. Правда, домовые церкви существовали в казенном губернаторском доме и в некоторых учебных заведениях — для персонала и учащихся, но в частном владении их не было — эта церковь единственная такая (хотя вход в нее и был с улицы, так что она не предназначалась исключительно для личного пользования). Интересно и редкое наименование престола: второй такой в городе был только в Спасо-Нагородской церкви и еще некогда — в церкви под звонницей Спасского монастыря144. Оно могло быть связано либо с тем, что праздник Происхождения Честных Древ приходится на 1 августа — тот же месяц, когда родилась устроительница церкви (31 августа же 1902 года храм был освящен145), либо с каким-то неизвестным нам обетом по случаю исцеления от болезни — праздник этот был установлен в IX веке в Константинополе по случаю сезона заболеваний, приходившегося там на август. Так или иначе, постройкой церковного здания угол квартала наконец-то был «зарегулирован» по красным линиям (ср. с илл. 8, где на этом же месте еще наискось стоят деревянные погреба).

 

Открытка «Ярославль — Голубятная улица», 1902–1913 гг. Нелидовская домовая церковь с полукруглыми завершениями кровли виднеется по центру за деревьями, позади нее — высокий главный дом с треугольным фронтоном (Ярославль в старых открытках и фотографиях. М.: «Искусство», 1998. С. 84).

Анна Ивановна умерла в июне 1905 года и была погребена в склепе под полом устроенной ею церкви на тех условиях, чтобы земельный участок под церковным зданием перешел из частной собственности в церковную, а захоронение впредь ни под каким видом не вскрывалось без разрешения Врачебного отделения губернского правления146 — такое ведь допускалось в исключительных случаях: в городах давно уже хоронили только на специально отведенных кладбищах на окраинах (порядок этот был установлен еще после московской эпидемии чумы 1771 года).

 

Объявление о смерти и панихиде по А. И. Нелидовой (Северный Край. Газета политическая, общественная и литературная. Ежедневное издание, основанное Эдуардом Германовичем Фальком в Ярославле. 1905. № 150. С. 1).

Текст приведенного выше объявления должен вызвать недоумение: как, у Анны Ивановны был сын?! Неужели она тоже имела внебрачных детей и именно поэтому всю жизнь «просидела в девках»? Может быть, как раз для того, чтобы искупить свой «грех», она решила самостоятельно построить церковь, закладка и освящение которой, между прочим, не вызвали никаких откликов в местных «епархиальных ведомостях» (хотя те уделяли пристальное внимание куда более мелким событиям)? Вообще ситуация, когда у мужчины-дворянина рождались внебрачные дети, была довольно типичной, и мы уже рассматривали ее выше. А вот рождение детей «девицей»-дворянкой — это событие из ряда вон (если только она не сожительствует уже с лицом, за которого вскоре выйдет замуж — например, так, предположительно, было у родителей А. С. Грибоедова, но позднее и с этим стало строже). Законы 1850-х гг., когда мог быть рожден сын Нелидовой, в принципе обходят молчанием вопрос о незаконнорожденных детях дворянок как явление немыслимое, хотя подробно оговаривают правовые отношения в случаях рождения таких детей в других сословиях (разве что отдельно сообщается, что с вопросами об узаконении воспитанников, а также об усыновлениях, если род не вымирает, гг. дворян просят не беспокоить)147. Даже не понятно, какую фамилию мог носить сын Анны Ивановны — ясно только, что не «Нелидов»: члены «древней благородной фамилии, записанной в 6-ю часть дворянской родословной книги» не стали бы терпеть в своих рядах родственника с отчеством «по крестному отцу».

В любом случае, еще при жизни Нелидовой, в 1903 году, большая часть ее имущества — дом на Голубятной и дома напротив Казанского монастыря148 — по дарственной записи достались некоему статскому советнику Михаилу Григорьевичу Успенскому. Третье домовладение на углу Ильинки и Воздвиженки в 32 землемерном квартале — дома 11 по Ильинской и 13 по Воздвиженской (на месте дома 27 по Советской улице) — она оставила за собой149; в 1905 оно по завещанию перешло к статской советнице Александре Петровне Успенской150 — очевидно, супруге предыдущего (они вели совместное хозяйство151), которые, возможно, и есть «племянник и племянница» из некролога, впрочем здесь ситуация весьма темная. У А. И. Нелидовой были младшие братья Алексей (р. 14.10.1820) и Павел (р. 25.03.1830)152, так что Александра Петровна Успенская не могла быть дочерью кого-то из них. Зайти с этой стороны вообще никак не получается: никого по имени «Пётр» среди ближних и дальних родственников у Нелидовой по отцовской линии не было153. При этом Александра Петровна, кроме домов в Ярославле, получила во владение наследственную пустошь Пазухину в уезде — она в свое время принадлежала еще матери Анны Ивановны154.

 

Подписи М. Г. Успенского на нескольких документах — одно из немногих свидетельств того, что он вообще существовал. 1910 год (ГАЯО. Ф. 1422. Оп. 1. Д. 8. Л. 12 об.).

Новый владелец дома на Голубятной, Михаил Григорьевич Успенский, загадочен не меньше Александры Петровны: про него вообще ничего неизвестно. Он был статским советником — это довольно высокий гражданский чин V класса, находящийся на уровне между армейскими полковником и генерал-майором (в XVIII веке он равнялся военному чину бригадира). В начале ХХ века чин статского советника соответствовал таким должностям, как, например, начальник отделения в губернском правлении, начальник почтово-телеграфного округа, участковый инспектор учебного округа, директор или старший преподаватель в лицее, гимназии или реальном училище (в то время к среднему образованию отношение было очень серьезным, и гимназический учитель в «почти генеральском» чине был обыденностью). В адрес-календарях чиновников Ярославской губернии Михаил Григорьевич не фигурирует (равно нет его в столичных «Всем Петербурге» и «Всей Москве» за 1890-е), хотя чин показывает, что где-то он служил и служил серьезно — там он мог познакомиться со своей будущей женой, а потом, когда престарелая богатая родственница из Ярославля перестала справляться с ведением обширного хозяйства, перебрался сюда. Перепись населения 1897 года его еще не застала, а листы городской переписи 1917 года по дому на Голубятной не сохранились. Но другие источники указывают, что проживал он именно здесь, в квартире на втором этаже155 (видимо, вместе с женой — в материалах переписи 1917 года и других документах по их домовладениям лично она не значится). На третьем этаже в то время были апартаменты дочери статского советника Анны Порфирьевны Величковской, а на первом — квартиры священника домовой церкви и сторожа156.

Дом 13 по Воздвиженской улице, принадлежавший А. П. Успенской, указан в качестве адреса некоего отставного титулярного советника Михаила Михайловича Успенского, выпускника Императорского Московского университета, в 1914–1915 гг. служившего в губернской землеустроительной комиссии заведующим гидротехническими работами157 — надо думать, это был сын Михаила Григорьевича.

Вплоть до революции М. Г. Успенский жил такой же тихой и бессобытийной жизнью, какой жила Нелидова, занимаясь управлением и получением ренты с домов своих и своей жены158.

       

Схематические чертежи земельного участка и внутреннего расположения комнат в доме М. Г. Успенского на Голубятной улице. 1914 год. (ГАЯО. Ф. 485. Оп. 1. Д. 209. Л. 36 об., 37 об., 39 об., 76а об.).

Приложение 1

Опись с оценкой каменного двухэтажного дома со строением и землей мещанина Петра Мушникова по Голубятной улице во 2 квартале 1 части города Ярославля.

июль 1822 года

Опись с оценкою, учиненная Ярослав[ским] 1 части 2 квартала квартальным надзирателем Филиповым при допросовестном159 свидетеле каменному дому, состоящему в Голубятной улице, мещанина Петра Мушникова, с землею и принадлежащею к оному постройкою за претензию купца Луховитинова за 1500ру160 Земли же под домом и строением с переднего конца 21саж., а с заднева — 20ть; в длину по правую сторону — 42 сажени 2 аршина, и по левую — 35 сажен 1 аршин. Июля _ дня 1822 года.

Что имянно Кто и во что ценил

Дом каменной, старинного фасаду, крыт тесом, в коем по улице 4 покоя. В первом — 4 окошка с летними и зимними оконницами и железными затворами, пол тесовой; стены и потолок выщекотурены, печка галанская израсчатая. Другой покой, в коем одно окошко с оконницами и затвором железным. 3й покой такой же. Печка в обоих одна изращатая, полы тесовые; стены в обоих и потолки выщекотурены, двери однополотные столярные выщекотурены. 4й покой, в коем 4 окошка с летними и зимними оконницами, пол тесовой, стены и потолок выщекотурены; затворы у окошек железные, лежанка изращатая.

Позади во двор три покоя. В первом с переднего крыльца одно окошко с оконницами, печка изращатая галанская, пол тесовый. Другой покой середней, в коем три окошка с оконницами, пол тесовой, печка угольником изращатая; стены и потолок выщекотурены; трои двери столярные, выкрашены голубою краскою. В 3м покое печка стряпильная, одно окошко с оконницами и затвором железным; пол тесовый, стены и потолок выщекотурены; двои двери: одни однополотные простые, а другие — столярные в передней покой.

Перед задним стряпильным покоем — деревянно[е] крыльцо с лестницею; двои двери: из сеней и из крыльца. Также и с другой стороны крыльцо деревянное с сенями и лесницею. В сенях чулан небольшой тесовой и лестница наверх. У покоев двери одни деревянные, а другие — железные, равно и у крыльца дверь деревянная.

Снизу под домом три подвала, из коих третей небольшой, с каменными связями. И в одном заднем углу — кухня с накатным потолком, два окошка, печка кирпичная стряпильная, пол тесовой; двери из оной и из сеней на улицу однополотные простые. А за другим задним углом — баня с одним окошком, в коем печка кирпичная; пол, пологи и потолок тесовы[е], двери однополотные простые. Равно из предбанника, такие ж между кухнею и банею из подвалов на улицу окошко с железною затворкою и решеткою.

Надворные постройки.

...161

Позади сараев сад, в коем деревья яблони, смородина, крыжевник и частию гряды и небольшее круглое крыльца губильщецо162 тесовое.

По обеим сторонам дома ворота створные с калитками. Как заборы, так и вороты выкрашены дикою краскою.

Земли под домом, двором, строением и садом 819 сажен квадратных. В межах с правой стороны — от улицы, а с левой — их же, Мушникова.

Доходу означенной дом примерно приносить может до 150ру.

Оной дом с принадлежащею землею и строением ценил в тысячу рублей ценовщик купецкой сын Павел Панов

Оной дом с принадлежащею землею и строениями ценил в 1000ру. ценовщик мещанин Иван Мухин. За неумением его грамате и писать по личному его прошению мещанин Михаил Корелин росписался

Опись чинил и при оценке был квартальный надзиратель Филиповский

При описи и оценке находились кредитор купец Матвей Луховитинов, купец Петр Мушников

Добросовестной свидетель Александр Работнов

ГАЯО. Ф. 79. Оп. 1. Д. 343. Л. 5–6. Копия.

Приложение 2

Запись в книге данных Ярославской палаты гражданского суда с данной штабс-ротмистру Александру Клавдиеву Мусину-Пушкину на купленный им с торгов описной каменный двухэтажный дом ярославского купецкого брата Матвея Ефимова Луховитинова по Петропавловской и Благовещенской улицам во 2 квартале 1 части города Ярославля.

№ 70

5 ноября 1834 года

По указу Его Императорского Величества и по сообщению Ярославского губернского правления дана сия данная из Ярославской палаты гражданского суда штабс ротмистру Александру Мусину Пушкину в том, что описной каменный двух этажный дом, состоящий в городе Ярославле в 1й части во 2м квартале, принадлежавший ярославскому купецкому брату Матвею Ефимову Луховитинову, за неплатеж им титулярной советнице Моревой денег, оцененный в 2500 р., а доходу приносящий в год 200 р., утвержден за покупщиком г. Мусиным Пушкиным за объявленную при торгах высшую цену 3805 р., почему помянутое правление на вечное и потомственное владение покупщику данной и отнесло на определение сей палаты с приложением описи, в коей значит:

«Каменной двух этажной выстроенной не по плану дом, состоящий 1й части во 2 квартале по Петропавловской улице, с правой стороны подле Благовещенского переулка, а левой — подле капитана Граберга. Вход в 1й нижний этаж с двора с левой стороны в небольшие дощатые сени, у коих одна дверь однополотенная на крюках и петлях железных; накат бревенчатой, пол тесовой; на левой руке — нужное место с дверью на крюках и петлях железных. Подле сего — небольшие сенцы, тоже дощатые, с дверью на крюках и петлях таковых же; потолок бревенчатой, пол тесовой. Из них вход в баню, в ней печь с каменкою, вьюшки и душники чугунные, заслонка железная; одно окошко с оконницей, лавки и полог тесовые, пол тесовой, двои двери на крюках и петлях железных, простенки каменные. Из первых сеней вход в жилой покой, в нем печь руская простая, вьюшки и душники чугунные, заслонка железная; два окошка с летними и зимними рамами, пол тесовой, двои двери однополотные на крюках и петлях железных. Из оного вход в сени, а потом по правую сторону лавочка с проходом на улицу, у коей двои двери: одни двуполотные, половина стекольчатые, на петлях, а другие — железные на крюках железных. Напротив оной лавочки вовнутрь кладовая с деревянною дверью на крюках и петлях железных, одно окошко с одинаковою рамою и железною небольшею решеткою, пол тесовой. Подле оной еще жилой покой, в коем галанская изращатая печь с лежанкою, вьюшки и душники чугунные, заслонка железная; пол тесовой, три окошка с летними и зимними рамами, одни двери на крюках и петлях железных. Подле сего чрез простенок кирпичной — кухня, в которую вход с двора в сени, у коих дверь однополотная на крюках и петлях железных; в кухне печь руская большая с ачагом, вьюшки и душники чугунные, заслонка железная; пол тесовой, два окошка с оконницами, одна дверь на крюках и петлях железных. Во всем этаже свод каменной.

Во втором этаже вход с правой стороны по деревянной исправленной лестнице, у которой двери двуполотные на крюках железных, в небольшие сени, у коих одополотная дверь на крюках и петлях железных. В них дощатое нужное место с дверью на таковых же крюках и петлях железных, против ей — кладовой небольшой дощатой чулан с дверью на крюках и петлях железных и еще дверь таковая же наверх; в них пол и потолок тесовые, одно окошко с оконницею. Из сеней вход в покои, в коих три и одна дощатая перегородка, между ими одна имеется кирпичная стена, две печи: одна простая, а другая — из старинного израсца, вьюшки и душники чугунные, заслонки железные; пять дверей, одна половина — стеклянных, другие — однополотные обитые кожею, и другие — простые на крюках и петлях железных; полы тесовые, потолки пощекотурены; 7мь окошек с двойными рамами. Еще вход в левой этаж сзади двора в крыльцо, двери у него простые двуполотные на петлях железных, четыре окошка с оконницами ветхими. Из них в сени, где нужное место и кладовой чулан с одинаковыми дверьми на крюках и петлях железных, еще вход на чердак с таковою же дверью. Из сеней в жилой покой, в котором одна капитальная стена, перегороженная на три покоя; в них две печи, одна с лежанкою изращатаю, вьюшки и душники чугунные, заслонки железные; 7мь окошек с двойными рамами, полы тесовые, потолки подщекотурены; трои двери на крюках и петлях железных.

Позади дома посреди оного три железные крюка, а против его на улицу есть деревянной полисадник. Около дома двои ворота с одной калиткою на крюках и петлях железных. Оной дом крыт тесом.

...163

Под домом земли: по лицу улицы поперег 16 сажен 2 ар[шин], по Семеновской площади завороту 6, в заднем конце 19; длиною с правой стороны от Семеновской площади по Благовещенской улице 39 саж[ен] 1 ар[шин], с левой, подле земли г. Граберха до выступа 21 саж[ень], в уступе на леве шесть, а от выступа до заднего конца 15. А квадратных — шестьсот шесдесят пять сажен.

Доходу же оной дом приносит в год до двух сот руб.

В оном доме, по исчислению губернского архитектора Панькова, несгораемого материала: бутового камня 20 кубических сажен, кирпича в стенах и сводах 280 тысяч, разного железа в связях и прочем — 76164».

В сходство чего сия данная, по записке у крепостных дел в книгу и по взыскании пошлин: ста пятидесяти двух рублей 20к. с акта девяти рублей, и выдана с роспискою ноября пятого дня 1834 года.

Данную подписали: председатель Философов, советник Соболев, дворянский заседатель Самарин, купецкие [заседатели] Скорняков и Соболев. Скрепил за секретаря протоколист Казанский. Справил коллежский секретарь Петр Розов. У сей данной палаты печать.

К сей записке штабс ротмистр Александр Клавдеев сын Мусин Пушкин руку приложил, а данную к себе взял сего же числа

ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 8428. Л. 113–116. Подлинник.

Приложение 3

Формулярный список дворянского заседателя Ярославской палаты уголовного суда штабс-ротмистра Александра Клавдиева сына Мусина-Пушкина.165

1838 год

Чин, имя, фамилия, должность им отправляемая, сколько от роду лет и какого вероисповедания. — Штабс-ротмистр Александр Клавдеев166 сын Мусин-Пушкин, дворянский заседатель Ярославской палаты уголовного167 суда, 67 лет, вероисповедания грекороссийского.

Из какого звания происходит. — из дворян

Есть ли за ним, за родителями его, или когда женат, за женою недвижимое имение:

У родителей и у самого у него:

Родовое — Ярославской губернии Даниловского уезда крестьян 37 и Владимирской губернии Гороховского уезда в разных деревнях обще с братьями 17 мужеска пола душ.

Благоприобретенное — нет

У жены, буде женат:

Родовое — нет

Благоприобретенное — нет

Когда в службу вступил, и в оной какими чинами, в каких должностях и где происходил, также не было ль каких отличных по службе деяний, и не был ли особенно кроме чинов чем награждаем, и в какое время. — В службу вступил в Сухопутный шляхетский кадетский корпус кадетом 1779 апреля 29. Награжден порутчиком 1793 августа 31. Переведен в Кирасирский князя Потемкина полк штабс-ротмистром 1798 декабря 8. Всемилостивейше от службы уволен 1800 октября 9. По выбору дворянства избран быть в Даниловский земский суд исправником 1811 генваря с 1, и служил 1812 генваря по 1. Потом заседателем в Ярославскую палату уголовного суда 1820 генваря с 1, где и находился 1821 генваря по 1. Вновь избран дворянством на 17е трехлетие в Ярославскую палату гражданского суда заседателем 1826 генваря 1. После сего на 18е и 19е трехлетие в Ярославскую палату уголовного суда заседателем 1830 февраля с 1, и служил 1833 генваря 1. Во время служения в Ярославской палате уголовного суда дворянским заседателем за отличную исправность и деятельность в окончании многих дел объявлено было палате высокомонаршее Его Императорского Величества благоволение 1832 апреля 28 и 1833 июля 7. По засвидетельствованию г[осподи]на гражданского губернатора за отлично усердную службу объявлена от г[осподи]на министра юстиции признательность 1834 июня 15. Не отступая от настоящей должности заседателя в палате уголовного суда исправлял должность депутата в Квартирной комиссии 1835 июня с 15 — 1837 генваря по 25. По определению палаты вместо производства его в следующий гражданский чин на основании Высочайшей утвержденного в 23й день июля 1836го года по положению Комитета гг. министров получил годовой оклад жалованья 1000 рублей 1837 ноября 16.

В походах против неприятеля и в самых сражениях был или нет, и когда именно. — не бывал

Не был ли в штрафах и под судом и естьли был, то за что именно, когда и чем дело кончено. — не бывал

К продолжению статской службы способен и к повышению чина достоин, или нет. — Аттестован: способен и достоин.

Не был ли в отпусках и естьли был, то когда именно и на сколько времени и являлся ли на срок к должности. — В отпусках был в 1830 июля с 28, 1831 июня с 17, 1832 июля с 4, 1833 июня с 19, сроком в каждой отпуск на 29 дней; 1835 августа с 9 на 28 дней, 1836 с 4 июня на 10 дней; 1837 с 13 маия на 10 дней, с 14 июня на 8 дней, с 21 июля на 28 дней, и из всех сих отпусков являлся на срок.

Не был ли в отставке с награждением чина или без оного, и когда. — Отставлен тем же чином 1800 октября 9 и находился 1811го года генваря по 1е число без награждения чином.

Женат ли, имеет ли детей, кого именно, коликих лет, где оне находятся и какого вероисповедания. — холост

ГАЯО. Ф. 79. Оп. 6. Д. 2843. Л. 104 об. — 107. Подлинник.

Приложение 4

Формулярный список председателя Ярославской дворянской опеки коллежского асессора Ефима Степанова сына Карновича.168

1832 год

Чин, имя, фамилия и сколько от роду лет. — Дворянской опеки. Уездный дворянства предводитель коллегский ассессор Ефим Степанов сын Карнович, 39 лет.

Из какого звания. — из дворян

Есть ли за ним, за родителями его, или когда женат, за женою не движимо имение:

У родителей и у самого его:

Родовое — Имения за ним обще с братом Ярославского уезда в селе Пятницкой Горе 113 душ.

Благоприобретенное — Не имеет.

У жены, буде женат:

Родовое — Не имеет.

Благоприобретенное — Вологодской губернии Кадниковского уезда 125ть душ.

Когда в службу вступил, и в оной какими чинами и в каких должностях произходил, также не было ли каких отличных по службе деяний, и не был ли особенно, кроме чинов, чем награждаем и в какое время. — В службу вступил из студентов Московского университета в Комиссию составления военных законов при Военном министерстве учрежденную 1811 апреля 14. По Высочайшему повелению переименован в 14й класс со старшинством со дня вступления в службу. Губернским секретарем 1812 генваря 1. Помещен в Инспекторский департамент помощником столоначальника 812 июня 13. Из оного уволен 813 апреля 30. Определен по Министерству финансов в Департамент разных податей и зборов в чин канцелярских служителей 813 маия 15. Помещен на вакансии столоначальника 814 октября 27.169 Коллегским секретарем 814 декабря 31. Из оного департамента по прошению уволен 817 апреля 23. Определен в штат Ярославского губернского правления 817 маия 29. Титулярным советником 817 декабря 31. По прошению уволен 819 июня 20. Определен в канцелярию главного директора Межевой канцелярии 823 декабря 14. Перемещен контролером в Межевую канцелярию 824 генваря 29. По прошению уволен 825 февраля 18. Определен в канцелярию главного директора Межевой канцелярии 825 февраля 25. Произведен в коллегские ассесоры со старшинством со дня выслуги в прежнем чине узаконенного срока, произведен Высочайшим указом 1829 сентября 8. По прошению уволен для определения к другим делам 1829 сентября 21. По выбору ярославского дворянства на 18е трехлетие Ярославским уездным предводителем, в каковую должность и поступил 1830 февраля 1.

В походах против неприятеля и в самых сражениях был, или нет. — Не бывал.

Не был ли в штрафах и под судом, естли был, то за что именно, когда и чем дело решено. — Не бывал.

К продолжению статской службы способен и к повышению чина достоин, или нет, и за что. — 170

Не был ли в отставке с награждением чина или без оного. — Был в отставке 1813 апреля 30, 1817 апреля 23, 1819 июня 20, 1825 февраля 18, 1829 годов сентября 21 чисел, без награждения чином.

Не был ли в отпуску и на сколько времяни, в срок ли к должности явился. — Не бывал.

Женат ли, имеет ли детей, кого именно, каких лет и где оне находятся. — вдов, детей не имеет

ГАЯО. Ф. 79. Оп. 6. Д. 2641. Л. 223 об. — 225а. Подлинник.

Приложение 5

Опись с оценкой дома со строением и землей вдовы подполковника Клеопатры Павловой Сабанеевой по Петропавловской и Благовещенской улицам во 2 квартале 1 части города Ярославля.

16 апреля 1863 года

Опись с оценкою дому с строением и землею, принадлежащему жене подполковника Клеопатре Павловой Сабанеевой, составленная городовым архитектором Гаитеновым апреля 16 дня 1863 года.

А именно: Кто и во что ценили?

Каменный 3х этажный дом, с боков коего две каменных пристройки с лестницами, надворным строением и землею, состоящий в 1й части г. Ярославля во 2м квартале по Петропавловской улице. В межах: с правой стороны — по Благовещенской улице, и с левой — купеческих детей Шапошниковых, сзади — коллежского ассесора Мартынова.

1.,

Дом по Петропавловской улице за решетчатым забором деревянным в каменных столбах; длиною 8?, шириною во двор 6? саж[ен]; с правой стороны пристройка длиною 2? ар[шина], шириною 4? арш[ина], вышиною во все три этажа. В нем лестница с левой стороны каменная с пристройкой, длиною во всю ширину дома, шириною с улицы во двор 3 арш[ина], и взади обороты лестницы шириною 5 арш[ин]. Снаружи отштукатурен и отбелен. На оном крыша железная, окрашена медянкою на масле.

В первом [этаже] две комнаты и кухня и 2м одна комната, также кухня со сводами. В оных печей русских 4, при оных плиты и преспечных печей с приборами. В оном окон 14, дверей 12 простых с железными приборами.

Во 2м этаже комнат 6, каридор и двои сени; лестницы деревянные, окрашены вохрою на масле; полы тесовые, окрашены вохрою на масле; стены и потолки отштукатурены, первые обелены, 2ые оклеены обоями. Печей голландских израсчатых с приборами 4, дверей столярных 8, простых 4 — все с приборами, окрашены на масле. Окон с двойными переплетами в 3 стекла 24, с приборами, подоконными досками и закладными рамами, окрашены белилами на масле. Из девичей — двери на балкон и в сени, в коих лестницы деревянные.

Дом новой, под стенами буд из булыжного камня, в стенах связи железные, боровья и трубы содержатся во всем доме в чистоте и исправности171.

...172

7.,

2е) Ворота деревянные с калитками в каменных столбах. Весь двор обнесен заборами.

Земли под домом, строением и двором 471 сажень.

186[1] года апреля осмнадцатого дня, означенное в сей описе имение — каменой дом трех этажной с надворной постройкою и землею, принадлежащее вдове подполковнице Клеопатре Павловне Сабанеевой, в шесть173 летнюю сложность — в четыре тысячи рублей серебром, то есть по тысячу восемьсот семдесят ервой год апреля осмнацетого дня. Присяжной ценовщик ценил ярославской купец Александр Иванов Ломтев

В ту же цену и в то[т] же строк. Присяжный ценовчик ценил ярославской купец Александр Михайлов Работнов

При описи и оценке находился член грацкой думы гласный
команьдированной Алексей Павлов Веретенников

Городовой архитектор титулярный советник Гаитенов

Дополнительные сведения.

1, Дом с строением и землею достались ей, подполковнице Клеопатре Сабанеевой, от подполковницы артиллерии Марьи Ивановой Красовской по купчей крепости, совершенной в палате гражданского суда 1862 года ноября 20 дня, по книге под № 169.

2е, Строения все новые, прочные, кроме погребов с правой стороны.

3, Огнеопасных заведений нет как в ее строении, так и в соседстве; сверх того, дом и строение застрахованы в С. Петербургском от огня обществе в 6000 руб. сер[ебром].

4, оный каменный дом с надворным строением и землею дохода может приносить: во флигиле 2 квартиры по 25 руб. каждая — 50 р., в 1м этаже 1я квартира в 3 комнаты и кухня — 80 руб. и 2я квартира в одну комнату — 30 руб., бель-этаж — 360 руб., 3 этаж — 180 р. Всего дохода 700 руб. Расхода: в Квартирную комиссию — 45 р. 32 коп., поземельных в думу — 2 р. 35 коп., на ремонт — 15 руб., а всего расхода со страховыми 28 р. 70 к. — 91 р. 37 к.

Мы, нижеподписавшиеся, быв при описи и оценке дома г. Сабанеевой свидетельствуем и удостоверяем, что описанное имение может приносить чистого дохода, за исключением всех расходов: шестьсот восемь рублей шестьдесят три коп. сереб[ом].

Титулярный советник Семен Александров Лущик
Коллежский секретарь Ф. Успеховский
При описи и оценке находилась вдова подполковника Клеопатра Павлова Сабанеева

Наименование несгораемых материалов Количество Цена
За одно За все
руб. к. руб. к.
Камня бутового, куб. сажен 25 20 500
Кирпича красного 320000 11 3520
Извести, куб. сажен 24 65 1560174
Песку, куб. сажен 24 6 144
Железа связного и брускового 70 1 95 136 50
Железа кровельного, пуд. 150175 3 75 562176 50
Железа разного, пуд. 30 3 90
Чугуна, пуд. 15 2 30
За каменную работу с 1000 – 30 320 3 960
За кузнечную работу 30
Земли, квадр. сажен 471 1 471
Итого       8004

Количество несгораемого материала исчислял и цену оным полагал по справочным ценам Ярославской городской думы за март месяц 1863 г., и что значущейся в сей описи оцененный дом ныне находится в хорошем состоянии, прочности и исправности, оценка сделана умеренная и оное описное имение, за исключением всех расходов, не превышает шестилетнего дохода, в том свидетельствую и удостоверяю.

Городовой архитектор А. Гаитенов
И. д. пристава Туношенский

ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 2729. Л. 11 — 13 об. Подлинник на 15-копеечных листах гербовой бумаги 1861 года (с 20-копеечными надпечатками 1862 года).

  1. В записи о смерти его возрастом указан 71 год (ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 5399. Л. 53 об.), что не противоречит и сведениям исповедных росписей.
  2. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 104. Л. 125. Также за другие годы: Там же. Д. 310. Л. 18 об.; Там же. Д. 1395. Л. 57; Там же. Д. 3161. Л. 110; Там же. Д. 5473. Л. 36.
  3. А. И. Шемякин. Словарь мастеров художественных ремесел Ярославля XVIII — XIX веков. Ярославль: Издатель Александр Рутман, 2012. С. 576.
  4. ГАЯО. Ф. 509. Оп. 3. Д. 584. Л. 49 об., 50; Там же. Д. 590. Л. 287 об., 288; Там же. Д. 586. Л. 491 об., 492; Там же. Д. 587. Л. 125 об., 126. Один из них — Александр Авенирович — даже вступил в 1912 году в число учредителей торгового дома «Л. А. Белянина и Ко» (торговля железо-скобяными и хозяйственными товарами, Большая Угличская улица, дом церкви Иоанна Богослова) (ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1708. Л. 326, 419 об., 420).
  5. ГАЯО. Ф. 72. Оп. 3. Д. 30. Л. 9–10.
  6. В. Лествицын. Генерал-губернаторский дом в Ярославле в 1777–1829 годах. Ярославль: Типография губернского правления, 1880. С. 19, 20.
  7. «Образцовые» проекты в жилой застройке русских городов XVIII — XIX вв. М.: Госстройиздат, 1961. С. 27.
  8. «Образцовые» проекты... С. 33, 34.
  9. Примерно такая же простая планировка у т. н. «дома Иванова» (ул. Чайковского, д. 4), см.: За окнами дома Иванова. Страницы ярославской истории. Ярославль: Издатель Александр Рутман, 2008. С. 364, 365.
  10. См.: За окнами дома Иванова... С. 260, 261.
  11. Ф. 72. Оп. 2. Д. 15. Л. 1–2 об.
  12. За окнами дома Иванова... С. 261, 309 (прим. 3); А. И. Суслов и С. С. Чураков. Ярославль. М.: Государственное издательство литературы по строительству, архитектуре и строительным материалам, 1960. С. 124, 269 (прим. 158).
  13. Ранний вариант названия — «Петровская». Но так, по уездному городу Петровску, официально предназначено было называться нынешнему проспекту Толбухина. Но тогда это была далекая окраина города, и домов там еще практически не было, поэтому название Петровской «захватила» другая улица в центре. Со временем, при застройке «настоящей» Петровской должна была возникнуть неизбежная путаница, так что примерно к 1830-м гг. для центральной улицы пришлось все же прописывать громоздкое «Петропавловская». В одном из документов 1834 года, где дом написан стоящим на Петровской улице, над этим словом другой рукой сверху вставлено «-павло-» (ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 8377. Л. 3).
  14. В Москве, где «дорегулярных» каменных домов гораздо больше, изломанная линия застройки улиц встречается довольно часто, хотя и также «регулируется» заборами и не особенно бросается в глаза (см.: «Образцовые» проекты... С. 41 и прим. 2).
  15. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 5473. Л. 36.
  16. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 5661. Л. 123 об.
  17. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 5895. Л. 87.
  18. Год рождения установлен приблизительно — по возрасту, указанному в записи о смерти (ГАЯО. Ф. 230. Оп. 14. Д. 3736. Л. 60 об.).
  19. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 3. Д. 31. Л. 80 об. — 82.
  20. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 3161. Л. 95.
  21. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 5895. Л. 28.
  22. «... почитая за благо учредить Ярославльскую губернию...» Сборник документов к 240-летию создания Ярославского наместничества. Ярославль, 2017. С. 61.
  23. Один участок был продан в 1782 году за 60 рублей (ГАЯО. Ф. 151. Оп. 3. Д. 128. Л. 27 об., 28), другой — в 1784 за 100 (ГАЯО. Ф. 151. Оп. 3. Д. 179. Л. 92, 92 об.). «Деревянные покои, в коих имелась фабричная работа» при новом доме Быкова упоминаются по состоянию на 1785–1786 гг. (ГАЯО. Ф. 150. Оп. 2. Д. 138. Л. 4 об.).
  24. Нам известно три договора, где он был в числе покупателей: один от 23 июля и два от 13 сентября 1784 года (ГАЯО. Ф. 151. Оп. 3. Д. 179. Л. 30 об. — 31 об., 100 об. — 102 об.).
  25. Уже в начале 1787 года минимум три из них были отстроены и заложены в Доме призрения ближнего (ГАЯО. Ф. 151. Оп. 3. Д. 240. Л. 3–4). См. другие его договора о залоге и продаже лавок: ГАЯО. Ф. 151. Оп. 3. Д. 261. Л. 20 об. — 21 об.; Там же. Д. 289. Л. 13 об. — 14 об.; Там же. Д. 333. Л. 14 об., 15; Там же. Д. 347. Л. 45, 45 об.
  26. ГАЯО. Ф. 150. Оп. 2. Д. 138. Л. 3 об. — 4 об.
  27. Там же. Л. 3.
  28. Там же. Л. 2 об.
  29. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 14. Д. 3127. Л. 50. Михаил в составе семьи не показан — он уже жил отдельно.
  30. Документов об этом разделе найти не удалось, о нем только указано в купчей 1819 года (ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 3183. Л. 14 об. — 15 об.)
  31. В исповедных росписях Варваринской церкви впервые показан в 1764 году в возрасте 3 лет (ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 1998. Л. 94), в метрических книгах той же церкви за 1759–1761 гг. записи о его рождении не имеется.
  32. ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 123. Л. 17 об.; Там же. Д. 133. Л. 69 об.
  33. Месяцослов с росписью чиновных особ, или общий штат Российской империи на лето от Рождества Христова 1809. Ч. 2. СПб.: при Императорской академии наук. С. 259; Месяцослов с росписью чиновных особ... на лето от Рождества Христова 1810. Ч. 2. СПб.: при Императорской академии наук. С. 257. В РГИА хранится его формулярный список по Нижегородской губернии за 1799 год (Ф. 1349. Оп. 4. Д. 29. Л. 21 об., 22): http://www. fgurgia. ru/old/showObject. do? object=1853880652&viewMode=B_10791
  34. Месяцослов с росписью чиновных особ в государстве на лето от Рождества Христова 1795. СПб: при Императорской академии наук. С. 324.
  35. Месяцослов с росписью чиновных особ... на лето от Рождества Христова 1811. Ч. 2. СПб.: при Императорской академии наук. С. 297.
  36. Месяцослов с росписью чиновных особ... на лето от Рождества Христова 1812. Ч. 2. СПб.: при Императорской академии наук. С. 304. Список дан по состоянию на декабрь 1811 года.
  37. Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Т. XXXII. 1812–1815. Б. м.: в типографии II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1830. С. 401, 402. № 25194.
  38. А. Школьная. Как благородные дворяне до самоубийства довели // Симбирский курьер. 20 ноября 2014 (http://sim-k. ru/2014/11/20/kak-blagorodnye-dvoryane-do-samoubijstva-doveli/).
  39. Месяцослов с росписью чиновных особ... на лето от Рождества Христова 1820. Ч. 2. СПб.: при Императорской академии наук. С. 337.
  40. Доверенность была засвидетельствована в Симбирском уездном суде, что и послужило зацепкой для поиска места службы М. Е. Быкова (ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 3183. Л. 15).
  41. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 3183. Л. 14 об. — 15 об.
  42. Внесен во 2-й том Сборника дипломных гербов российского дворянства, с. 96 (https://gerbovnik. ru/arms/3541.html). Описание герба М. Быкова: «В верхней половине щита в голубом поле означены две золотые звезды и между ними означен в серебряном поле красный крест с золотою на нем пчелою, а внизу на шахматном поле из золота и черного цвета составленном Астрелябия. В нижней половине щита в серебряном поле с правой стороны три полосы пахотной земли, а в левой лес. Щит увенчан дворянскими шлемом и короною с страусовыми перьями. Намет на щите голубой и красный подложенный золотом».
  43. При рождении, возможно, записан под второй фамилией «Кирпичев» (ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 1779. Л. 34.). В росписи прихожан за 1759 год возраст и имя с отчеством отца совпадают (ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 2786. Л. 8, 8 об.). Запись о смерти: ГАЯО. Ф. 230. Оп. 14. Д. 3729. Л. 202.
  44. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 3183. Л. 15 об. — 16 об.
  45. См. дело ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 2333. (1816 г.)
  46. ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 449. Л. 9.
  47. Там же.
  48. Там же.
  49. Там же. Л. 9, 9 об.
  50. «...ныне небезызвестно, что оной Мушников относительно платежа имеющих сверх его других кредиторов долгов объявил себя к платежу в неисправности...» (ГАЯО. Ф. 79. Оп. 1. Д. 343. Л. 1 об. 1824 г.)
  51. ГАЯО. Ф. 79. Оп. 1. Д. 343. Л. 15, 15 об. См. также данную: ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 4990. Л. 4, 4 об.
  52. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 5212. Л. 13; Там же. Оп. 10. Д. 65. Л. 24 об.
  53. ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 161. Л. 18, 18 об.
  54. Другие компаньоны Луховитинова: Яким Антонович Свешников, Иван Федорович Советов, Николай Егорович Топленинов, Иван Петрович Холщевников и Степан Дмитриевич Поясников (ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 1417. Л. 94, 94 об., 103 об. — 104 об.).
  55. ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 384. Л. 9, 16, 26.
  56. ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 307. Л. 7.
  57. ГАЯО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 816. Л. 17, 17 об.
  58. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 6382. Л. 1, 1 об., 3–4.
  59. Там же. Л. 5–6.
  60. Там же. Л. 9, 9 об.
  61. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 14. Д. 3736. Л. 274 об. Записи о его рождении в метрических книгах ярославских церквей за 1783 и 1784 гг. не имеется.
  62. ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 197. Л. 52–53; Там же. Д. 220. Л. 11 об. — 12 об.
  63. См., напр.: ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 6382. Л. 4, 8; ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 197. Л. 53.
  64. ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 510. Л. 3. № 17. См. его формулярный список: ГАЯО. Ф. 79. Оп. 6. Д. 2604. Л. 4.
  65. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 8377. Л. 1 — 2 об.
  66. Там же. Л. 54, 54 об., 119–120.
  67. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 2. Д. 406. Л. 190 об.
  68. И. Н. Ельчанинов. Материалы для генеалогии ярославского дворянства. Вып. 1. Ярославль, 1911. С. 57–62.
  69. См. его формулярный список: ГАЯО. Ф. 79. Оп. 6. Д. 1886. Л. 391 об., 392.
  70. И. Н. Ельчанинов. Указ. соч. С. 62, 63.
  71. «Высочайшим указом, объявленным статс-секретарем у принятия прошений 29 июля 1829 года, все приносимые Его Императорскому Величеству прошения об узаконении незаконнорожденных детей, или воспитанников, а также о сопричтении к законным детей, рожденных до брака с настоящею женою, повелено, не внося в Комиссию прошений, оставлять без движения» (Свод законов Российской империи, издания 1857 года. Том десятый. Часть I. Законы гражданские. СПб: в типографии Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1857. С. 29. Прим. к ст. 144).
  72. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 9446. Л. 16 об. — 18 об.
  73. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 6679. Л. 50 об. — 51 об.
  74. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 12529. Л. 9 об. — 11 об.
  75. ГАЯО. Ф. 196. Оп. 1. Д. 2557. Л. 1а, 8 — 9 об.
  76. Там же. Л. 24.
  77. Там же. Л. 6, 6 об., 25.
  78. Там же. Л. 17.
  79. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 3. Д. 1254. Л. 51 — 52 об.
  80. Родился, вероятно, в родовом имении Пятницкая Гора; в метрических книгах местной церкви за 1791 и 1792 гг. записи о его рождении нет, метрические книги за 1793 и 1794 не сохранились. Запись о смерти см.: ГАЯО. Ф. 230. Оп. 2. Д. 1720. Л. 175 об.
  81. ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Д. 1575. Л. 5 об., 6.
  82. Биографии. Ефим Степанович Карнович // Земледельческая газета. 1860. № 48. С. 761.
  83. Источник: https://vivaldi. nlr. ru/ap000000087/view/?#page=799
  84. Н. Г. Огурцов. Опыт местной библиографии. Ярославский край (1718–1924). Ярославль: Издательство Ярославского сельскохозяйственного и кредитного союза кооперативов, 1924. С. 99 (№ 2276) 106 (№№ 2499–2501), 118 (№№ 2872, 2873), 212 (№ 5845), 386 (№№ 10548, 10549), 388 (№ 10585). См. также библиографию в: Биографии. Ефим Степанович Карнович // Земледельческая газета. 1860. № 49. С. 773.
  85. Слово «полотенца» действительно повторено дважды (Ф. Никольский. Путеводитель по Ярославской губернии. Ярославль: в типографии Германа Фальк, 1859. С. 277).
  86. Биографии. Ефим Степанович Карнович... № 48. С. 761.
  87. Биографии. Ефим Степанович Карнович... № 49. С. 770, 771.
  88. Ф. Никольский. Указ. соч. С. 277; Биографии. Ефим Степанович Карнович... № 48. С. 762.
  89. Впрочем, через несколько лет Карнович разочаровался в Обществе: оно, по его словам, «наводило на него хандру» (Биографии. Ефим Степанович Карнович... № 49. С. 771).
  90. Там же. С. 771, 772.
  91. Путешествие упоминается в: Биографии. Ефим Степанович Карнович... № 48. С. 763.
  92. Биографии. Ефим Степанович Карнович... № 49. С. 772. Письмо явно датировано 1850–1851 гг., т. к. там же среди занятий упоминается составление ревизских сказок «по своим и чужим имениям».
  93. ГАЯО. Ф. 76. Оп. 3. Д. 104. Л. 1, 1 об.
  94. Там же. Л. 8.
  95. Там же. Л. 7, 7 об.
  96. «Образцовые» проекты... С. 170, 171.
  97. ГАЯО. Ф. 76. Оп. 3. Д. 104. Л. 13–14.
  98. ГАЯО. Ф. 509. Оп. 1. Д. 2304. Л. 141 об., 142. № 418; Там же. Оп. 2. Д. 1940. Л. 88 об., 89. № 426; Там же. Д. 1954. Л. 125 об., 126. № 426.
  99. Биографии. Ефим Степанович Карнович... № 49. С. 771–773.
  100. Биографии. Ефим Степанович Карнович... № 49. С. 773.
  101. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 2. Д. 1720. Л. 175 об., 176.
  102. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 26344. Л. 3–5.
  103. Там же. Л. 5 об.
  104. Там же. Л. 6 об.
  105. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 2. Д. 72. Л. 53 об.; Ф. 151. Оп. 2. Д. 26344. Л. 6 об.
  106. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 26344. Л. 7.
  107. См. дела ГАЯО. Ф. 150. Оп. 1. Д. 9538 и Ф. 151. Оп. 2. Д. 26344. Л. 69 — 70 об.
  108. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 32531. Л. 8–9.
  109. Там же. Л. 1, 1 об.
  110. Ср. его формулярный список: ГАЯО. Ф. 79. Оп. 6. Д. 4092.
  111. Список подполковникам по старшинству. Исправлено по 25-е ноября. СПб: в Военной типографии, 1862. С. 331. Не стоит путать его и с полным тезкой — художником-маринистом, участником обороны Севастополя — тот служил по морскому ведомству и был ниже рангом.
  112. Источник: https://genrogge. ru/1853/f-142.htm
  113. Отец — прапорщик Павел Флегонтович Ельчанинов (И. Н. Ельчанинов. Указ. соч. С. 19–21), в 1823 — дворянский заседатель Угличского земского суда (ГАЯО. Ф. 79. Оп. 6. Д. 2442. Л. 3 об., 4). В росписи прихожан Александроневской при Богоугодных Заведениях церкви за 1867 год она значится живой, за 1868 — уже нет (ГАЯО. Ф. 1118. Оп. 1. Д. 137. Л. 24, 27 об.); в метрической книге той же церкви за 1868 записи о ее смерти нет, книга за 1867 год не сохранилась.
  114. Свидетельство о рождении: ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Д. 2647. Л. 41 об. Завещание составил в декабре 1859 года, записи о его смерти в метрической книге приходской Александроневской церкви за этот месяц нет, книга за 1860 год не сохранилась.
  115. См. его формулярный список: ГАЯО. Ф. 79. Оп. 6. Д. 3052. Л. 10 об. — 12. (1843 г.)
  116. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 30350. Л. 14 — 15 об.
  117. В росписи прихожан Александроневской церкви за 1861 год детьми вдовствующей подполковницы К. П. Сабанеевой указаны: Николай 20 лет, Александр 18 лет, Леонид 16 лет, Дмитрий 14 лет, Владимир 12 лет, Аркадий 10 лет, Сергей 8 лет, Вера 7 лет, Юлия 6 лет и Иоанн 3,5 лет (ГАЯО. Ф. 230. Оп. 3. Д. 1491. Л. 505 об.).
  118. Подробнее о них см.: http://www. yaroslavskiy-kray. com/442/sabaneevy. html
  119. Судя по тому, что члены семьи П. Н. Сабанеева были прихожанами церкви в Загородном Саду, то они проживали в вышеупомянутом деревянном доме на Дворянской (по нечетной стороне, на отрезке между нынешними улицами Чайковского и Победы — см.: Список церквей, зданий и домов г. Ярославля по улично // Календарь Ярославской губернии на 1877 год. Ярославль: в типографии губернского правления, б. г. С. 10, 11).
  120. ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 2729. Л. 1а, 1 а об.
  121. Совсем новым он не мог быть потому, что при сносе старого здания и строительстве нового оно должно было бы быть поставлено уже «по плану» — вдоль красной линии улицы.
  122. ГАЯО. Ф. 1118. Оп. 1. Д. 137. Л. 27 об.
  123. ГАЯО. Ф. 509. Оп. 1. Д. 5. Л. 278 об., 279. № 873; Там же. Оп. 2. Д. 1714. Л. 131 об., 132. № 722; Список церквей, зданий и домов в г. Ярославле по улично // Календарь Ярославской губернии на 1875 г. Ярославль: в типографии губернского правления, б. г. С. 6; Список церквей, зданий и домов г. Ярославля по улично // Календарь Ярославской губернии на 1877 год. Ярославль: в типографии губернского правления, б. г. С. 7.
  124. ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 4678. Л. 3 об., 35.
  125. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 2. Д. 1720. Л. 692 об.; Окладная книга на 1877 год сперва была записана на «наследников», но уже на месте исправлена на ее одну (ГАЯО. Ф. 193. Оп. 2. Д. 767. Л. 137 об., 138. № 420).
  126. ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 4678. Л. 34, 34 об.
  127. Там же. Л. 1 — 3 об.
  128. Впервые она так именуется в документе от 14 мая 1880 года (ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 4678. Л. 18); в прошении ее брата от 24 апреля она еще Сабанеева.
  129. ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1954. Л. 125 об., 126. № 426.
  130. ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Д. 2218. Л. 38; Ф. 230. Оп. 11. Д. 206. Л. 316 об.
  131. ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Д. 2218. Л. 1.
  132. См. подробную документальную справку: ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Д. 2218. Л. 29 слл.
  133. ГАЯО. Ф. 79. Оп. 6. Д. 2587. Л. 5 — 8 об.
  134. ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Д. 2218. Л. 7, 9, 10.
  135. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 3504. Л. 64–66.
  136. См. дело ГАЯО. Ф. 196. Оп. 1. Д. 2045.
  137. См.: Список церквей, зданий и домов в г. Ярославле по улично // Календарь Ярославской губернии на 1875 г. Ярославль: в типографии губернского правления, б. г. С. 4, 12, 16.
  138. ГАЯО. Ф. 509. Оп. 1. Д. 5. Л. 131 об., 132. № 367; Там же. Оп. 2. Д. 1714. Л. 146 об., 147. № 812; Журналы Ярославской городской думы за 1895 год. Ярославль: типография губернского правления, 1896. С. 9; Журналы Ярославской городской думы за 1897 год. Ярославль: типография губ. правления, 1898. С. 121, 122, 430.
  139. ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1955. Л. 76 об., 77. № 426; Там же. Оп. 3. Д. 95. Л. 27; Там же. Д. 126. Л. 15.
  140. ГАЯО. Ф. 642. Оп. 3. Д. 1296. Л. 3–17.
  141. См.: Памятная книжка Ярославской губернии на 1898 год. Издание Ярославского губернского правления. Ярославль: типолитография Ярославского губернского правления, 1898. С. 35, 208–210; Ярославские епархиальные ведомости. 1899. Ч. оф. № 34. Прибавление, С. 3.
  142. ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1985. Л. 721, 726. В документах не указаны даже ее инициалы — они могли бы хоть как-то прояснить ситуацию с этим лицом.
  143. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 2. Д. 4735. Л. 196. Возможно, как раз для изыскания средств на постройку церкви в 1897 году Нелидова предлагала городу купить у нее дома по Екатерининской и Варваринской улицам (Журналы Ярославской городской думы за 1897 год. Ярославль: типография губ. правления, 1898. С. 121, 122).
  144. Т. А. Рутман. Храмы и святыни Ярославля: история и современность. 2-е изд. Ярославль: издатель Александр Рутман, 2008. С. 85 слл., 326 слл., 624, 638.
  145. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 2. Д. 4735. Л. 196.
  146. ГАЯО. Ф. 230. Оп. 11. Д. 206. Л. 317 — 318 об.
  147. Свод законов Российской империи, издания 1857 года. Том десятый. Часть I. Законы гражданские. СПб: в типографии Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1857. С. 27–29. Ст. ст. 132–144.
  148. ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1985. Л. 703, 719; ГАЯО. Ф. 485. Оп. 5. Д. 209. Л. 75, 76 + см. в окладных книгах за 1902 и 1904 гг.: ГАЯО. Ф. 509. Оп. 1. Д. 2588. Л. 24 об. № 271; Там же. Оп. 2. Д. 1872б. Л. 51 об. № 271.
  149. ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1872б. Л. 66 об. № 456.
  150. ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1986. Л. 1179.
  151. Сохранился листок с перечнем расходов по обеим владениям, заполненный рукой М. Г. Успенского (ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1985. Л. 744, 745).
  152. ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Д. 2218. Л. 10, 14. + см. родословную роспись там же на л. 29 об.
  153. См. родословную роспись 1850 года: ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Д. 2218. Л. 58.
  154. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 3504. Л. 65; Ф. 455. Оп. 2Я. Дд. 6113, 6114, 6115.
  155. ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1985. Л. 704; Ф. 485. Оп. 5. Д. 209. Л. 39, 76а.
  156. ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1985. Л. 705 — 707; Ф. 485. Оп. 5. Д. 209. Л. 34, 34 об., 39, 39 об.
  157. См. его личное дело: ГАЯО. Ф. 476. Оп. 2. Д. 128, а также квартирную карточку городской управы: Ф. 509. Оп. 2. Д. 1986. Л. 1101.
  158. См. напр.: ГАЯО. Ф. 1422. Оп. 1. Д. 8.
  159. Так в документе.
  160. Так документе, правильно 15000.
  161. Описания несохранившихся надворных построек (деревянный флигель, два погреба, каретный сарай, дровяной сарай) опускаются.
  162. Так в документе. Может быть, имеется в виду гульбище.
  163. Описания несохранившихся надворных построек (бревенчатый погреб, три деревянных сарая, деревянный флигель со светелкой и двумя погребами, «совсем ветхий» деревянный флигель без окон и сарай для дров) опускаются.
  164. Видимо, пудов.
  165. В оригинале список представлен в форме таблицы в 15 столбцов на полный разворот. Для удобства передачи содержания здесь она приводится в другом формате, с полным сохранением текста заголовков и граф.
  166. Так в документе.
  167. Вписано вместо оскобленного гражданского
  168. В оригинале список представлен в форме таблицы в 15 столбцов на полный разворот. Для удобства передачи содержания здесь она приводится в другом формате, с полным сохранением текста заголовков и граф.
  169. Далее зачеркнуто Коллегским секретарем 814 октября 27
  170. Сведения не указаны.
  171. Странным образом отсутствует описание третьего этажа.
  172. Описания несохранившихся надворных построек (деревянные на каменных фундаментах флигель, две конюшни и два деревянных погреба) опускаются.
  173. Написано поверх изначального семи
  174. Переправлено с первоначального 30
  175. Переправлено с первоначального 1440
  176. Переправлено с первоначального 90

/ 16 сентября 2019 г.