Энциклопедия гражданской застройки Ярославля до 1917 года. Улица Почтовая, дом 12

Д. Н. Чекмасов, главный архивист ГКУ ЯО ГАЯО

Дом Плоховых — Слудских — Власьевских — Клириковых, 1800–1801, 1839–1840, 1842–1843

В этом доме в 1841–1860 гг. жил
Фёдор Алексеевич Слудский
(31.01.(12.02.)1841 — 13(25).11.1897),
основоположник русской геофизики,
декан Физико-математического
факультета Императорского
Московского университета
в 1891–1893 гг.

Первым документально известным владельцем земельного участка, на котором расположено это здание, а равно и заказчиком его возведения, был ярославский купец 3-й гильдии Филипп Иванович Плохов (ок. 1752 — 22.04.1804¹). Доподлинно неизвестно, как и когда Плохов стал владеть этой землёй: он мог как купить запустевшие после пожара 1768 года лавочные места старого деревянного гостиного двора у их хозяев, так и попросить городскую полицию об отводе ему участка для постройки дома по регулярному плану (как это было в случае с Мухинским подворьем по соседству) — ни купчих крепостей, ни соответствующего дела в фонде полиции не сохранилось. В любом случае, это произошло где-то в конце XVIII века: в мае 1800 года Филипп Иванович заказывает на заводе ярославского посадского Никифора Васильевича Покрышешникова 50000 штук кирпича, которые должны были быть изготовлены в течение лета и доставлены к месту постройки после замерзания рек Волги и Которосли (см. приложение 1).

Фрагмент «Плана губернского города Ярославля» 1799 года. Угловое место в 5 землемерном квартале пока что пустует (ГАЯО. Коллекция рукописей. № 75 (1051) Л. 6а, фрагмент)

Фрагмент «Плана губернского города Ярославля» 1799 года. Угловое место в 5 землемерном квартале пока что пустует (ГАЯО. Коллекция рукописей. № 75 (1051) Л. 6а, фрагмент)

Филипп Иванович был коренным ярославским посадским из Духовской сотни, однако точно установить, прихожанами какой церкви были его родители, нам не удалось. Впервые Плохов фиксируется в числе прихожан Богословской церкви в 1776 году вместе со своей женой Ириной (ок. 1752 — 19.01.1816²) и тестем Фролом Васильевичем Дружининым, у которого он живет "примаком»³. В Богословском приходе они поселились между 1774 и 1776 гг.: в 1773 году среди прихожан их еще не значится, а исповедные росписи за 1774 и 1775 не сохранились. Жили Плоховы и Дружинин, вероятно, в купленном у посадского Дмитрия Чемодамова⁴ деревянном доме на Духовской улице — впоследствии Плохов продаст его в 1792 году за 270 рублей⁵. Но пока что именно здесь у Филиппа Ивановича и Ирины Фроловны рождаются дочь Прасковья (15.10.1777⁶) и сын Михаил (ок. 1783 или 01.01.1785 — 30.06.1817⁷).

В 1783 году Филипп Иванович объявляет капитал по 3-й гильдии и записывается в ярославское купечество⁸. Предмет коммерческого интереса Плохова был весьма обычным и весьма надежным: торговля хлебом. Сохранились, хотя и относительно поздние, его контракты: 1796 года с казанским купцом Кузьмой Андреевичем Липиным на поставку до Рыбинска «чистопольского кряжу аржаной муки восемь сот семдесят пять кулей прошлогодного урожая, молотой, и свежей, и сухой ржи, и розмолом хорошой, весом не менея девяти пудов каждой куль», общей суммой на 4768 рублей 75 копеек; 1800 года — с ярославскими судопромышленниками на доставку в общей сложности 1950 четвертей (409,3 м3) насыпной пшеницы из села Новодевичьего Симбирской губернии до Ярославля; 1801 года — снова из Новодевичьего и Чистополя, на этот раз всего до 2500 четвертей и 1803 года — на доставку 1700 четвертей «разного хлеба» из симбирского же Промзина Городища⁹.

Непосредственно для своей торговли Плохов, составив компанию с другими купцами — Фёдором Михайловичем Посниковым, Егором Яковлевичем Андроновым, Павлом Епифановичем Прянишниковым и Алексеем Максимовичем Слининым — приобретает в 1795 году участок земли в Сретенском приходе на Угличской улице у другой такой же «компании» купцов, купивших её в своё время у частных лиц, но так и не построивших здесь лавки (участок располагался на месте нынешнего дома № 11 по улице Кирова, непосредственно напротив Большой Мучной линии)¹⁰.

Как и любого более-менее значительного купца, не обошла Филиппа Ивановича и чаша городской службы по выборам: в 1793–1795 гг. он исполнял должность рамтана (одного и 4 членов, при 2 бургомистрах) Ярославского городового магистрата¹¹.

Помимо активных торговых операций, Плохов вкладывался и в приносившую пассивный доход недвижимость: в 1788 и 1798 гг. он покупает у посадских Матвея Андреевича Андронова и Семёна Яковлевича Челышева в общей сложности три каменных лавки в Хрустальном ряду (позднее ряд стал называться Железным, он был пристроен к внешней стене бывшего Спасского монастыря со стороны Рождественской площади) за 700 и 2250 рублей соответственно¹², а в 1790 — двухэтажный каменный постоялый двор посадского Максима Петровича Крохоняткина во Власьевском приходе на Вологодской улице «против земляного валу» (ныне дом № 24 по улице Ушинского) за 1400 рублей, который он вскоре стал сдавать в аренду, а с 1797 года и до своей смерти — и жить в нем, став прихожанином церкви Казанского монастыря¹³.

Особняком в этом ряду стоит покупка в 1798 году дома «в Вознесенском приходе по Вознесенской площади» за 380 рублей¹⁴ — в то время это был довольно далеко отстоящий от основных торговых кварталов небогатый район, так что цель этой покупки не совсем понятна.

К этому времени внимание Филиппа Ивановича привлекает местность вокруг Спасонагородской церкви: с 1797 года в губернском магистрате безуспешно продавались ветхие каменные лавки на углу Ростовской улицы и Которосльной набережной, описанные за неплатеж 3300 с лишним рублей, занятых их бывшим владельцем, купцом Дмитрием Барсовым (к тому времени уже умершим), в Московском опекунском совете Императорского воспитательного дома. Всего лавок насчитывалось 16 номеров, а оценены они были всего в 500 рублей. На состоявшихся в апреле 1800 года торгах Плохов объявил за них высшую цену в 1521 рубль и стал их полноправным владельцем¹⁵.

Фрагмент плана Ярославля первой половины 1780-х гг. Барсовские лавки обозначены под № 72 (ГАЯО. Ф. 560. Оп. 1. Д. 32. Л. 1, фрагмент)

Фрагмент плана Ярославля первой половины 1780-х гг. Барсовские лавки обозначены под № 72 (ГАЯО. Ф. 560. Оп. 1. Д. 32. Л. 1, фрагмент)

Видимо, при осмотре своей новой покупки Филипп Иванович обратил внимание на наверняка заросший уже бурьяном пустующий участок напротив, и усмотрел в нем весьма удобное место для еще одного комплекса лавок: данная на имущество бывшее Барсова датируется 26 апреля, а уже 15 мая был составлен контракт на поставку кирпича для нового дома через дорогу. Упоминаемый в договоре как место доставки кирпича «Старый мясной ряд» и был барсовскими лавками: в 1802 году их, числом уже 17, сняли ярославские мясные торговцы¹⁶ — в это время как раз строились новые каменные городские мясные лавки в Подзеленье, на которые был пущен кирпич из разобранной осенью 1802 — весной 1803 гг. Зелейной башни.

Однако сквозь её ворота ещё успели провезти на санях в ноябре-декабре 1800 года кирпич для постройки новых угловых двухэтажных лавок, ставших продолжением Свежерыбного ряда — Никифор Покрышешников не допустил неустойки, а какие-то работы, хоть в это и верится с трудом, уже должны были быть выполнены к этому времени: с 1 января 1801 года плоховскую свежерыбную лавку под № 2, состоящую «под домом [...] наскрозь, со обеими затворами и з погребами» за годовую плату в 50 рублей и сроком на 3 года арендовал сосед, Михаил Афанасьевич Кузнецов. Торговля на этом месте, видимо, шла так успешно, что по истечении срока он продлил контракт еще на 3 года, взяв на этот раз угловые «две лавки с тремя деревянными затворами и при них погребами; разумею первую, с двумя затворами — лицом к питейной канторе, а вторую, с одним затвором — к Рубленому городу» (на этот раз за 90 рублей в год)¹⁷.

Удобное место расположения дома привлекло и жильцов: в 1803–1805 гг. квартиру в верхнем этаже снимал Ярославский уездный стряпчий (нынешний аналог — районный прокурор) Николай Петрович Малыгин¹⁸. Ему было 37 лет, и большую часть жизни он прослужил в Вологодской губернии: сперва канцеляристом в Вологодском верхнем земском суде; затем, во время русско-турецкой войны 1787–1791 гг., Малыгин был по собственному желанию уволен и зачислен в лейб-гвардии Измайловский полк, однако в сражениях участия не принимал; далее он несколько месяцев прослужил «на ординации» у генерал-губернатора Е. П. Кашкина и снова вернулся в Вологодскую губернию: был расправным судьей в Тотьме, заседателем Тотемского и судьей Вельского уездных судов, недолго исполнял должность Вельского городничего и тамошнего же уездного предводителя дворянства. На должность в Ярославль Малыгин был определен с 1 января 1802 года¹⁹.

Текст договора с Н. П. Малыгиным (см. приложение 2) дает некоторое представление о первоначальном облике дома: квартира сдавалась уже с мебелью — 12 стульев и стол, окна имели классическую расстекловку в 6 стекол (2×3), с задней стороны к дому были пристроены традиционные деревянные сени с чуланами, а на дворе имелась конюшня, дровяной сарай и даже каменная баня. Описанию квартиры (3 чистых комнаты и кухня, 20 двойных оконниц — т. е. 10 окон) подходит западная, выходящая на Ростовскую улицу, половина второго этажа, зафиксированная на позднем плане 1839 года (см. ниже). Поперечная капитальная стена без проемов, делящая дом на две части, наводит на мысль о более позднем возведении восточной половины здания, тем более, что в том же 1803 году Плохов заказал еще 35000 штук кирпича на другом заводе, однако в контракте местом поставки указан снова Мясной, а не Свежерыбный ряд — возможно, что этот кирпич предназначался для перестройки старых барсовских лавок²⁰. В любом случае, проверить истинность этого предположения невозможно без натурного обследования здания.

Планировка 1-го и 2-го этажей здания, 1839 год (ГАЯО. Ф. 76. Оп. 1. Д. 73а. Л. 61, фрагмент).

Планировка 1-го и 2-го этажей здания, 1839 год (ГАЯО. Ф. 76. Оп. 1. Д. 73а. Л. 61, фрагмент).

После смерти Филиппа Ивановича в 1804 году всё его имущество перешло по наследству к его сыну Михаилу и на указную (то есть, определённую указом), так называемую «вдовью», 1/7 часть — его жене Ирине Фроловне. В декабре 1805 они продали упоминавшийся выше малопонятный деревянный дом в Вознесенском приходе, причем по цене даже ниже покупной — за 250 рублей против 380²¹.

Поначалу Михаил Филиппович Плохов, как и его отец, оставался в 3-й гильдии, ежегодно объявляя капитал в 2005 рублей, но через несколько лет он перешел уже во 2-ю гильдию, для которой требовалось объявить минимум 20000 рублей капитала²². Ещё при жизни отца, в октябре 1802 года, Михаил женился на дочери ярославского купца Семёна Фёдоровича Горошкова Елене (14.05.1783 — 1819), в браке с которой у него родились дочери Надежда (09.09.1806 — 10.03.1833) и Аполлинария (23.12.1811 — 26.10.1842)²³.

Поначалу семейной торговлей занималась мать Плохова-сына Ирина Фроловна: например, весной 1807 года она отправила водным путем из Ярославля в Санкт-Петербург через Вышний Волочёк 600 5-пудовых мешков с мукой²⁴. Но уже начиная со следующего, 1808 года, все контракты заключались Михаилом Филипповичем. Помимо стандартных операций, вроде доставки 1750 четвертей пшеницы из села Новодевичьего до Ярославля²⁵, Плохов-младший изыскивал дополнительные пути заработка: отправлял приказчиков закупать рогатый скот в Низовых губерниях²⁶, и даже сам предпринимал путешествие в Киев и Одессу для изучения тамошних рынков и закупки товаров, «какие он [...] за выгодные найдет» (причем последнее решение он принял как будто внезапно, при посещении ежегодной Ростовской ярмарки)²⁷. В 1811 же году Михаилом Филипповичем были наняты коноводы для отправки на двух барках-гусянках партии строевого леса из Нижнего Новгорода вверх по рекам Оке, Мокше и Цне до Серповской пристани (ныне село Серповое Моршанского района Тамбовской области)²⁸.

В том же 1811 году Михаил Филиппович занялся своим ярославским домом на Стрелецкой, в приходе Казанского монастыря: сперва в мае месяце за 4750 рублей ассигнациями прикупил к нему смежный участок с одноэтажным каменным домом посадского Гавриила Ивановича Столарева (довольно крупного мастера столярного цеха, специализировавшегося на изготовлении иконостасов)²⁹, а затем задумал новое строительство на расширившемся участке, для чего в июне заказал на заводе Саввы Тихоновича Покрышешникова 100000 штук кирпичей³⁰. Наконец, в 1814 году он прикупил еще один смежный участок, на этот раз по Борисоглебской улице, обошедшийся Михаилу Филипповичу в 4000 рублей (сейчас на этом месте стоит т. н. «Дворец Бракосочетаний»). Продавцом был также мастер-столяр, Руф Тимофеевич Медведев, специализировавшийся более на обучении своему ремеслу³¹.

С 1813 года, когда всех не имеющих отношения к духовному сословию лиц «попросили» из прихода церкви Казанского монастыря, Михаил Филиппович стал прихожанином Власьевской церкви, которая хоть и была расположена от его дома на Стрелецкой заметно дальше, но всё же формально распространяла территорию своей «юрисдикции» на эту местность³².

Что же касается дома у Спасонагородской церкви, то после уездного стряпчего Малыгина в октябре 1805 года в угловую квартиру на втором этаже въехал московский купец Иван Фёдорович Исаев (после Малыгина из 12 хозяйских стульев осталось 10). Из текста заключенного с ним договора, кстати, становится понятно, что вторая половина дома стояла еще неотделанной — одним из пунктов оговаривалось отсутствие претензий со стороны нанимателя "ежели ему, Плохову, рассудится другую половину нарядить для жилья покоями и отдати внаймы"³³.

Один из первых профессоров Демидовского высших наук училища, саксонец Фридрих Шмидт, в своем сочинении «Ярославль в 1809 году» упоминает "большой желтый дом, в котором с давнего времени винные откупщики гнали водку, а теперь он отдан под гимназию»³⁴. Действительно, контора питейного откупа, занимавшая огромное здание на углу Ростовской и Воскресенской улиц с 1795 по 1809 гг.³⁵, была вынуждена покинуть его по окончании последнего откупного срока. Но переехала она буквально через улицу, в дом Михаила Филипповича Плохова. Надворный советник Михаил Николаевич Приклонский и «компания», купившие право содержания ярославских питейных сборов на очередной срок, арендовали плоховский дом целиком на 4 года, с января 1811 по январь 1815 гг., за плату по 700 рублей в год; здесь разместилась "питейная кантора и продажа казенных питей"³⁶. При этом половина верхнего этажа до сих пор стояла неотделанной: необходимый ремонт и перестройки были произведены уже за счет откупщиков (см. приложение 3).

Неизвестно, как бы пошли дела у Михаила Филипповича Плохова дальше, если бы он не умер в июне 1817 года в возрасте всего 30 с небольшим лет. Смерть, видимо, наступила внезапно: в метрической книге ее причиной указана «горячка», при этом Михаил Филиппович даже не смог исповедоваться и причаститься "по расстройству ума и чувств»³⁷. Вероятно, что и завещание также составлено не было, поэтому всё наличное движимое и недвижимое имущество Плохова, на сумму почти в 19 тысяч рублей, а также ещё на 22,5 тысячи в долгах на разных лицах, обычным порядком перешло к его вдове Елене Семёновне и дочерям Надежде и Аполлинарии, опекуном над которыми был назначен их дед, Семён Фёдорович Горошков³⁸. В мае 1818 года Елена Семёновна вторым браком вышла замуж за купца Василия Михайловича Шапошникова, но уже в начале следующего года умерла³⁹.

Одного железного товара, которым, Плохов, оказывается, тоже занимался, в его лавке у стены Спасского монастыря осталось на 15000 рублей. Для торговли в ней специально был подряжен (сроком сперва на 4 года, а потом ещё на 5 лет) посадский Михаил Михайлович Калясников⁴⁰. Соседнюю же плоховскую лавку в Железном ряду, а также каменные палатки во дворе бывших барсовских лавок в 1817–1822 занимали ярославские купцы Андрей и Сергей Андреевичи Шапулины⁴¹.

После съезда конторы питейного откупа из дома на углу Свежерыбного ряда, весь верхний этаж о 7 помещениях и 2 кухнях в 1817–1820 гг. сдавался за плату 330 рублей в год ярославскому посадскому Николаю Ивановичу Смирнову, занимавшемуся живописью и державшему в Москательном ряду лавку (может быть, с красками и другими подобными товарами)⁴². Нижний же этаж в это время занимала квартира и мастерская колёсного мастера Даниила Перфильева, крестьянина деревни Волкова Рыбинского уезда. Затем отдельные лавки нижнего этажа сдавались на небольшие сроки (от 1 года до 3 лет) разным лицам, далеко не всегда связанным с торговлей живой рыбой (и, видимо, не только под торговлю, но и под питейные заведения)⁴³.

Верхний этаж здания также сдавался, но уже под жильё; при этом в глаза бросается существенный контраст в составе квартирантов: отдельная 3-комнатная квартира в 5 окон по лицу в левой половине дома пользовалась неизменной популярностью у чиновников средней руки: в 1824 году её снимал канцелярист Ярославского городового магистрата, коллежский секретарь Пётр Михайлович Меньшов; в 1825–1829 — бухгалтер Отделения казначейств Ярославской казённой палаты, титулярный советник Пётр Алексеевич Вилинский; в 1829–1831 — титулярный советник Александр Иванович Смирнов, в 1831–1832 гг. — губернская секретарша Анна Васильевна Фалина и ее сын, секретарь Ярославской городской думы титулярный советник Николай Иванович Фалин (любопытно, что его отец, в свое время бывший секретарём Ростовского уездного суда, происходил из вольноотпущенных крестьян или дворовых людей)⁴⁴.

В противоположность этому угловая квартира сдавалась покомнатно, и её постояльцами были сплошь небогатые ярославские мещане, ближе о которых ничего неизвестно⁴⁵. При этом с 1829 года часть этой же квартиры была занята казённым постоем: до 1831 года здесь проживал комиссионер (чиновник, занимающийся закупками провианта и различных товаров для казны) 9 класса Грековский, а после него — Ярославский губернский землемер, коллежский советник Андрей Алексеевич Посников⁴⁶.

Вскоре у дома осталась лишь одна владелица: в феврале 1831 года Надежда Михайловна Плохова вышла замуж за Александра Кузьмича Нечаева, сына занимавшегося промыслом «по питейной части» простого посадского (не имевшего даже собственного дома)⁴⁷, и 2 года спустя умерла от чахотки.

Аполлинария же Михайловна сперва в октябре 1828 вышла замуж за представителя одной из богатейших в городе на тот момент купеческих семей, Баловых, сына Ивана Назаровича Балова Назара, однако через 4 года овдовела, и в октябре же 1834 года вторым браком вышла за Платона Шапулина (также вдовца, первой его женой была Екатерина Константиновна Волгина), сына одного из давних арендаторов плоховских лавок в Железном ряду, Сергея Андреевича Шапулина⁴⁸. В будущем их дочь Екатерина станет женой богатейшего купца и промышленника Сергея Николаевича Сорокина, внучка София породнится с купцами Лопатиными, а внучка Зинаида выйдет за академика архитектуры Александра Александровича Никифорова. Но это уже будет совсем другая история.

Постепенно Аполлинария Михайловна распродаёт свои дома у Спасонагородской церкви: в июне 1837 старинные барсовские лавки купит на слом губернским предводителем дворянства Глебовым, а на их месте будет возведено здание благородного пансиона.

Объявление о продаже дома (Ярославские губернские ведомости. 1834. № 12 (23 марта). С. 249, фрагмент).

Объявление о продаже дома (Ярославские губернские ведомости. 1834. № 12 (23 марта). С. 249, фрагмент).

Спустя полгода найдётся покупатель и на дом на углу Свежерыбного ряда: в декабре 1838 года их за 4500 рублей ассигнациями приобрёл ярославский купеческий сын Иван Сергеевич Поленов (ок. 1816 — 22.06.1881)⁴⁹.

Новый владелец не был коренным ярославцем: его отец, Сергей Дмитриевич (ок. 1784 — после 1858), с 1830 года со всей своей семьёй переписался из кинешемского в ярославское купечество, объявив капитал по 3-й гильдии (8000 рублей ассигнациями)⁵⁰. Поленовы, как и некогда Плоховы, занимались мучной торговлей: Сергей Дмитриевич держал в Ярославле одну лавку, в которой сам и торговал⁵¹, а Иван Сергеевич занимался логистикой (так, в навигацию 1835 года по его заказу в Рыбинск из Саратовской губернии было доставлено в общей сложности 10200 пудов купленной И. С. Поленовым пшеницы⁵²). Со временем Сергей Дмитриевич освоился в Ярославле, и уже в 1836 году его, как и некогда Филиппа Плохова, выбрали в ратманы городового магистрата⁵³.

После покупки дома Аполлинарии Шапулиной Поленов решает его перестроить: 6 марта 1839 года он подаёт прошение в Комитет об устройстве губернского города Ярославля, и, по осмотре дома членом Комитета начальником работ Тихменевым и помощником архитектора Полетаевым, тот признаётся вполне "крепким и к перестройке удобным по представленному им (купцом Поленовым — Д. Ч.) фасаду"⁵⁴. Как полагалось, фасад был отправлен (10 марта) в Петербург на Высочайшее утверждение, которое, как обычно, задерживалось. В середине июня Иван Сергеевич вновь обратился в Комитет с повторной просьбой, и Комитет снова снёсся с Петербургом (процедура шла через Департамент военных поселений Военного министерства)⁵⁵, и вот уже 26 июня план и фасад поленовского дома, составленный по проекту архитекторского помощника Венедикта Васильевича Сизова⁵⁶, был удостоен Высочайшего утверждения.

План и фасад на перестройку дома И. С. Поленова, 1839 год (ГАЯО. Ф. 76. Оп. 1. Д. 73а. Л. 61).

План и фасад на перестройку дома И. С. Поленова, 1839 год (ГАЯО. Ф. 76. Оп. 1. Д. 73а. Л. 61).

Как нетрудно заметить, проект фасада сильно отличается от того, как дом выглядит в наши дни; впрочем, Поленовы хотя и успели приступить к намеченной перестройке⁵⁷, но вскоре у них начались серьёзные финансовые трудности: пришлось даже заложить сам дом (в том же Комитете об устройстве города) за 1100 рублей серебром. Сергей Дмитриевич, непрерывно объявлявший капитал по 3-й гильдии с 1830 по 1841 гг. включительно, не сделал это на 1842 и последующие годы и, соответственно, выбыл в мещане⁵⁸. Больше о какой-либо предпринимательской деятельности отца и сына Поленовых ничего не известно: в городских ведомостях о торговле их нет даже в числе торгующих мещан, державших прилавки на рынках. Однако они остались жить в Ярославле и, судя по всему, вели крайне бедную жизнь: Иван Сергеевич Поленов умер летом 1881 года в губернской земской больнице в Загородном саду.

В начале марта 1842 года, практически сразу по выбывании из купечества и получения согласия Комитета об устройстве губернского города на продажу заложенного в нём дома, Иван Сергеевич расстался с принадлежавшим ему чуть больше 3 лет зданием за 2857 рублей 15 копеек серебром (такая странная цена объясняется тем, что по курсу это было ровно 10000 рублей ассигнациями)⁵⁹.

Покупщицей была, как она сама себя указала под купчей крепостью, «вдовая попадья Александра Иванова Рыкунова» (ок. 1788 — 01.06.1861)⁶⁰ — жена беспутного священника угличского Преображенского собора Ивана Васильевича Рыкунова (ок. 1775 — ок. 1832).

Рыкунов был сыном священника церкви села Василькова Мышкинского уезда, с 1785 по 1797 гг. обучался в Ярославской духовной семинарии "латинскому языку [...] и на оном языке пиитике; риторике, философии и богословию, а притом истории и географии, и греческому языку, на котором переводить и сочинять может, а говорить навыка не приобрёл»⁶¹. По окончании обучения Рыкунов был оставлен в семинарии учителем латинской грамматики средних классов, а в 1800 году начал вести её в высших классах⁶².

Год спустя Иван Васильевич решил, что преподавательская стезя — не его призвание и, «как по склонности [...] к духовному званию, так и [по] побуждению со стороны лет иметь известной род жизни», подал прошение Ярославскому и Ростовскому архиепископу Павлу о своём определении в город Углич на праздное священническое место при тамошнем Преображенском соборе⁶³. В мае 1802 года Рыкунов был венчан «Тверской епархии града Кашина Стретенского девичья монастыря бывого священника Иоанна Иоаннова, а ныне Ниловой пустыни иеромонаха Иоасафа, с дочерью девицею Александрою» ("которой от роду четырнадцать лет")⁶⁴. Месяц спустя учитель риторики Ярославской семинарии Иван Рыкунов был рукоположен архиепископом Павлом сперва во диакона, а через два дня — и во иерея в домовой церкви Ростовских и Ярославских чудотворцев на Ярославском архиерейском подворье в Санкт-Петербурге (одно из первых каменных зданий на Васильевском острове, существует по сей день), и в середине июля явился к назначенному месту служения в Углич⁶⁵.

Паспорт от 31 мая 1802 года, выданный Ярославской духовной консисторией И. В. Рыкунову на проезд до столицы. Обратите внимание на прописанное условие «дабы он, Рыкунов, к Высочайшему Его Императорского Величества Двору и в придворную церьковь ни зачем неприходил и Его Императорское Величество и всю Высочайшую фамилию никакими прозьбами отнюдь не утруждал» (ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 749. Л. 21).

Паспорт от 31 мая 1802 года, выданный Ярославской духовной консисторией И. В. Рыкунову на проезд до столицы. Обратите внимание на прописанное условие «дабы он, Рыкунов, к Высочайшему Его Императорского Величества Двору и в придворную церьковь ни зачем неприходил и Его Императорское Величество и всю Высочайшую фамилию никакими прозьбами отнюдь не утруждал» (ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 749. Л. 21).

Казалось бы, ничто не предвещало неприятностей, но начались они даже до рукоположения: ещё в середине мая соборный протоиерей Николай писал архиепископу Павлу, что Рыкунов «в собор никогда почти не явливался, а проживает всё в доме отца своего в селе Василькове праздно», а также тянет со вступлением в необходимый для священника законный брак⁶⁶. В тог раз проблему оперативно решили, но уже в октябре в консисторию полетела новая жалоба на иерея Иоанна, который якобы постоянно опаздывал к началу службы (в том числе на панихиды по Царской Фамилии и на литургии в высокоторжественные дни), а то и вовсе, сказываясь больным, пропускал свою череду богослужения, так что прихожане, не дождавшись священника, расходились по другим церквям⁶⁷. Разбирательство тянулось 1,5 года, при слушании дела в Угличском духовном правлении Рыкунов в объяснительной написал своим мелким почерком настоящую адвокатскую речь на 3 страницы и сумел полностью отвести от себя все обвинения (чего и следовало ожидать от бывшего учителя риторики), так что в конце концов он был полностью оправдан⁶⁸.

В клировой ведомости собора за 1808 год протоиерей Николай, выступавший в том случае обвинителем (сам всего на 7 лет старше Рыкунова), по совести написал, что священник Иоанн Васильев поведения хорошего⁶⁹, однако вскоре всё вновь повторилось. Рыкунов вновь опаздывал на службы, регулярно устраивал скандалы при даче объяснений в местном духовном правлении и препирания при рассмотрении там дел (по должности он сам был одним из членов духовного правления), а затем и вовсе начал всеми правдами и неправдами отказываться от явки для рассмотрения дел по его проступкам как в духовное правление, так и даже в духовную консисторию в Ярославль⁷⁰. Наконец священника-скандалиста устали терпеть и в Угличе, и в Ярославле, и по резолюции архиепископа Симеона от 9 июля 1822 года священник Иоанн Рыкунов был отрешён от занимаемого им места, причём не только на основании церковных законов, но и "потому более, чтобы выведением его из собора возвратить тишину обществу священноицерковнослужителям оного, так как он, священник, непрерывно со всеми ими имеет дела"⁷¹. При этом Рыкунов умудрялся ещё 3 года буквально бегать от служителей, посылаемых за его распиской об ознакомлении с указом об отстранении (при первоначальном выслушании указа в консистории он натурально сказался больным и ничего из зачитанного ему не понимающим). Квартальный надзиратель Кеня, который в конце концов сумел доставить бывшего священника в духовное правление, в рапорте сообщал, что обнаружил того "не в комнате, а в запертом из внутри холодном чулане, лежащим под лавкою"⁷². В связи с этим отцу Иоанну даже хватило смелости написать жалобу лично губернатору Безобразову: мол, Кеня был пьян, шумел, с ним была толпа народу, Рыкунова объял ужас, и он спрятался от греха подальше. На втором письме, в котором Рыкунов интересовался ходом дела по его жалобе, губернатор собственноручно поставил резолюцию: "Городничему предписать объявить на письмо попу, чтобы частою перепискою меня не утруждал по делам своим, ибо как оная противно закону не на гербовой бумаге производится, а потому и оставляется без уважения"⁷³.

В клировой ведомости Преображенского собора за 1830 год про живущего на своём пропитании отрешённого священника Иоанна Васильева Рыкунова записано: "Судим и штрафован был многократно, что известно высшему начальству; в 1829м годе подлежал штрафу за небытие у исповеди и св. причастия, которого он не исполнил, о чём также известно начальство"⁷⁴.

В ведомости же за 1832 год жена Рыкунова, Александра Ивановна, показана вдовой, а за 1837 год — живущей в Ярославле у своего сына, Валериана Ивановича (разумеется, что после всего произошедшего на спокойную жизнь в Угличе она могла не рассчитывать), имевшего чин губернского регистратора и служившего столоначальником в палате гражданского суда⁷⁵. Летом того же года Александра Ивановна за 600 рублей ассигнациями покупает в Ярославле небольшой деревянный дом на углу Срубной и Романовской улиц (на месте нынешнего дома № 2 по улице Собинова), который продаёт вскоре после приобретения дома у Спасонагородской церкви, уже за 200 рублей серебром (что на ассигнации будет 700 рублей)⁷⁶.

Как и Поленов, Рыкунова сразу же затевает переделку дома: на этот раз по составленному тем же В. В. Сизовым проекту вместо существовавших на первом этаже лавок были устроены жилые помещения. Новый фасад удостоился Высочайшего утверждения 27 августа 1842 года.

Фасад на перестройку дома А. И. Рыкуновой, 1842 год. Под отогнутой наклейкой — фасад дома в существующем виде (ГАЯО. Ф. 509. Оп. 1. Д. 3532. Л. 65).

Фасад на перестройку дома А. И. Рыкуновой, 1842 год. Под отогнутой наклейкой — фасад дома в существующем виде (ГАЯО. Ф. 509. Оп. 1. Д. 3532. Л. 65).

В таком, хотя и не точь-в-точь согласно проекту, виде: с парадным входом и небольшим крыльцом по центру фасада, а позднее — и с балконом над ним, дом существовал в последующие десятилетия и, в некоторой степени, продолжает сохраняться и в наше время. С той только разницей, что «архитектурное излишество» в виде балкона пропало без следа, а парадный вход превратили в окно (но его бывшее полукруглое арочное завершение сохранено в пластике фасада); зато сейчас налицо имеются загадочные короткие лопатки на фасаде первого этажа, которые не соответствуют ни внутреннему членению здания, ни историческому членению фасада, а разглядеть их на старых фотоснимках решительно невозможно.

Вид на бывшее здание благородного пансиона, занятое Ярославской почтово-телеграфной конторой, кон. XIX — нач. XX вв. С правого края кадра видна часть углового дома с белокаменным цоколем и балконом с фигурным кронштейном (ГАЯО. Опись позитивов. П1-14054, фрагмент).

Вид на бывшее здание благородного пансиона, занятое Ярославской почтово-телеграфной конторой, кон. XIX — нач. XX вв. С правого края кадра видна часть углового дома с белокаменным цоколем и балконом с фигурным кронштейном (ГАЯО. Опись позитивов. П1-14054, фрагмент).

Вид в противоположную сторону, от здания почтово-телеграфной конторы, кон. XIX — нач. XX вв. Здесь часть дома виднеется с левого края кадра; хорошо различимо парадное крыльцо с арочным входом (ГАЯО. Опись позитивов. П1-14055, фрагмент).

Вид в противоположную сторону, от здания почтово-телеграфной конторы, кон. XIX — нач. XX вв. Здесь часть дома виднеется с левого края кадра; хорошо различимо парадное крыльцо с арочным входом (ГАЯО. Опись позитивов. П1-14055, фрагмент).

Судя по всему, ярославская жизнь Александры Ивановны была тихой и спокойной: надо думать, она не искала себе проблем, а скромно жила на доход с дома. В 1852 году, чувствуя слабость здоровья, Рыкунова составила духовное завещание, согласно которому после её смерти её сын Валериан Иванович получал оставшееся после иерея Иоанна пустопорожнее дворовое место в городе Угличе, на Каменской улице в 7 землемерном квартале, а каменный двухэтажный дом в Ярославле доставался Фёдору и Зинаиде Слудским — детям её покойной дочери Анны, бывшей замужем за Пошехонским уездным землемером, коллежским регистратором Алексеем Петровичем Слудским. Он, очевидно, также происходил из духовного звания — его «семинаристская» фамилия должна была быть образована от названия села Вознесенского на Слуде Рыбинского уезда (позднее Алексей Петрович дослужится до чина титулярного советника и будет занимать должность старшего особого землемера губернской чертёжной⁷⁷). Ещё отдельным пунктом завещания оговаривалось, чтобы другая дочь Рыкуновой, Екатерина Ивановна, по мужу Клирикова, как достаточно награждённая при выдаче её в замужество, ничего более из имения матери себе не требовала⁷⁸.

После этого Александра Ивановна Рыкунова прожила ещё 9 лет и скончалась в Ростове, в тамошнем Рождественском девичьем монастыре. Дом у Спасонагородской церкви должным порядком перешёл к Слудским: титулярному советнику Алексею Петровичу, его несовершеннолетней дочери Зинаиде (9.10.1842 — ок. 1867) и его сыну, кандидату Императорского Московского университета Фёдору Алексеевичу Слудскому (31.01.1841 — 13.11.1897)⁷⁹. Последний, как уже можно понять, был личностью совершенно замечательной: в 15 лет он с золотой медалью выпустился из Ярославской губернской гимназии и поступил в Императорский Московский университет. В 1860 году Фёдор Алексеевич окончил его физико-математический факультет и был оставлен при нём по кафедре астрономии, а в 1864 году стал доцентом; среди учеников Слудского был основоположник аэро- и гидродинамики Николай Егорович Жуковский. Сам же Фёдор Алексеевич считается основоположником русской геофизики (комплекса дисциплин, изучающих строение Земли). При этом в целом его научные интересы были весьма разнообразными: они включали механику, геодезию, гравитационные и магнитные аномалии; в 1865 году Ф. А. Слудский защитил сразу две докторские диссертации: по астрономии и по прикладной математике⁸⁰.

Фёдор Алексеевич Слудский, декан Физико-математического факультета Императорского Московского университета с 17 декабря 1891 по 2 ноября 1893 года (Математический сборник, издаваемый Московским математическим обществом. 1898. Т. 20. Вып. 3).

Фёдор Алексеевич Слудский, декан Физико-математического факультета Императорского Московского университета с 17 декабря 1891 по 2 ноября 1893 года (Математический сборник, издаваемый Московским математическим обществом. 1898. Т. 20. Вып. 3).

С большим основанием можно быть уверенными, что именно в доме своей бабки провёл детские и юношеские годы будущий профессор Московского университета: о каких-либо других домах А. И. Рыкуновой в Ярославле ничего не известно, в её прошении об утверждении завещания от 17 марта 1853 года местом жительства указан именно дом у Спасонагородской церкви и этот же дом указан на прошении А. П. Слудского от 18 мая 1862 года о приведении в действие вышеозначенного завещания как место его постоянного проживания⁸¹. Единственным аргументом как против, так и за, может служить то, что Слудские с 1838 года, а Рыкунова — с 1840 — были прихожанами Александро-Невской церкви в Загородном саду⁸². С одной стороны, церковь эта находится довольно далеко от центра города, и посещать её было бы довольно затруднительно. С другой — Слудские там появляются с момента назначения Алексея Петровича Пошехонским уездным землемером (до этого он служил по Даниловскому уезду), и они, как не имеющие глубоких корней в Ярославле, могли выбрать любой приход по своему желанию. К тому же, в списках прихожан они показаны живущими в одном доме вместе с Рыкуновой, да и губернская гимназия (собственно, бывшая питейная контора), в которой учился Фёдор Алексеевич (фигурирующий в списках прихожан до 1860 года включительно — вероятно, он ежегодно приезжал домой на время Великого Поста), находилась буквально через улицу от дома у Спасонагородской церкви.

К сожалению, дом этот недолго имел честь принадлежать выдающемуся учёному: в 1866 году за долг по заёмному письму ещё Александры Рыкуновой, суммою почти на 1700 рублей, он был выставлен на торги в Ярославском губернском правлении. Желающих купить его не явилось, и тогда здание, согласно действующим законам, перешло в собственность заимодавца — титулярного советника Николая Павловича Клирикова, мужа той самой дочери А. И. Рыкуновой, которая ничего не получила от неё по завещанию⁸³.

Объявление о продаже бывшего дома А. И. Рыкуновой на торгах в Ярославском губернском правлении (Ярославские губернские ведомости. 1866. № 26. Ч. оф. С. 287, фрагмент).

Объявление о продаже бывшего дома А. И. Рыкуновой на торгах в Ярославском губернском правлении (Ярославские губернские ведомости. 1866. № 26. Ч. оф. С. 287, фрагмент).

Несмотря на такую ситуацию, новый владелец не производит впечатление чудовища, коварным путём отнявшего дом у родственников: всё выглядит как обычные финансовые отношения посторонних друг другу людей. В собственноручно писанном прошении профессора Слудского от 15 марта 1867 года в городское полицейское управление об окончательном погашении им долгов перед Клириковым⁸⁴ отсутствует какая-либо эмоциональная окраска, и аккуратно перечисляются все суммы с датами и номерами квитанций, выданных последнему за расходы по укреплению за ним дома Рыкуновой, что может свидетельствовать о том, что Фёдор Алексеевич с Николаем Павловичем спокойно встретились и мирно уладили свои дела, как и подобает культурным людям.

Николай Павлович Клириков (1829 — 05.11.1904⁸⁵), как и Слудские, происходил из «поповичей» — он родился в семье диакона ружной церкви села Ивахова Романов-Борисоглебского уезда Павла Андреевича Ильинского. Фамилию «Клириков», то есть «сын члена церковного клира», ему дали в Ярославском уездном духовном училище⁸⁶. На протяжении почти всего времени существования Российской империи «лишние» сыновья представителей духовенства, которых всегда было больше, чем вакантных мест в церквях, или которые просто не хотели идти по стопам отцов, были основным источником, из которого пополнялись кадры чиновников гражданской службы. Потомственные дворяне традиционно предпочитали престижную военную карьеру, а тяжёлая рутина бюрократической работы во многих сотнях и тысячах присутственных мест по губернским и уездным городам империи была единственным социальным лифтом для выходцев из духовного звания: по окончании обучения перед ними стоял вопрос «определения рода жизни» — самым неудачливым и малоспособным вообще грозило быть забранными в рекруты.

Статскую карьеру выбрал и Николай Павлович: он даже не стал заканчивать курс обучения в уездном духовном училище, и уже в 1845 году поступил на службу писцом в Даниловский уездный суд, начав медленное продвижение вверх по табели о рангах, дослужившись, в конце концов, до чина коллежского секретаря (Х класса) и должности секретаря Ярославского городового магистрата (см. приложение 4). Карьеру Клирикова нельзя назвать головокружительной: вероятно, не последнюю роль играл образовательный ценз — не закончивший даже низшее учебное заведение чиновник из духовенства не мог претендовать на что-то большее. Примерно в 1862–1863 гг. Николай Павлович уходит в отставку с награждением, как и положено, следующим чином — титулярного советника. Это был разумный шаг: с одной стороны, произведение в титулярные советники автоматически переводило его в сословие личных дворян (а его детей — в потомственных почётных граждан), а с другой — вскоре (в 1866 году) магистраты были упразднены в ходе судебных реформ Александра II, а их многочисленные и во многом дублирующие другие присутственные места функции были переданы уездным судам и городским думам⁸⁷.

Уйдя на вольные хлеба, Клириков в апреле 1864 года получает из городской думы приказчичье свидетельство и открывает в доме купчихи Ираиды Осокиной (сейчас дом № 9 по Советской улице) контору Санкт-Петербургского страхового от огня общества, агентом которого он был. В 1866 году контора переехала в дом мещанина Павла Волкова на Срубной улице — ныне № 19 по улице Собинова, а позднее — в собственный новоприобретённый дом Клирикова у Спасонагородской церкви (и уже в 1867 году застрахованный в этом обществе на 3500 рублей серебром)⁸⁸.

Письмо на фирменном бланке ярославского агента Санкт-Петербургского общества страхования от огня имуществ и страхования пожизненных доходов и денежных капиталов Н. П. Клирикова (автограф), 1872 год (ГАЯО. Ф. 193. Оп. 2. Д. 550. Л. 221, 221 об.). Письмо на фирменном бланке ярославского агента Санкт-Петербургского общества страхования от огня имуществ и страхования пожизненных доходов и денежных капиталов Н. П. Клирикова (автограф), 1872 год (ГАЯО. Ф. 193. Оп. 2. Д. 550. Л. 221, 221 об.).

Письмо на фирменном бланке ярославского агента Санкт-Петербургского общества страхования от огня имуществ и страхования пожизненных доходов и денежных капиталов Н. П. Клирикова (автограф), 1872 год (ГАЯО. Ф. 193. Оп. 2. Д. 550. Л. 221, 221 об.).

Предпродажная опись бывшего дома Рыкуновой (см. приложение 5) рисует не очень весёлую картину: хотя само здание довольно крепко, вся внутренняя обстановка сильно изношена: стены обклеены дешёвыми шпалерами, а масляная краска на полах истёрлась. После переделки первого этажа под жильё, в нём получилось две квартиры: 5-комнатная и 3-комнатная, а в подвале были устроены кухни к ним. Очевидно, деление на квартиры шло по капитальной продольной стене. На втором этаже, как и при Плоховых, было три квартиры, но теперь самая большая, 5-комнатная, занимала меньшую половину дома к углу Ростовской улицы, а в большей половине по Спасонагородской улице были устроены 1-комнатная квартира в два окна и 2-комнатная — в три.

Н. П. Клириков владел домом всего около 3,5 лет — с 1871 года⁸⁹ его владельцем значится надворный советник Валериан Павлович Власьевский (19.11.1817 — 1890⁹⁰). Как ясно из фамилии, он также был выходцем из «поповичей», однако уже не в первом поколении: его отец, Павел Григорьевич (р. ок. 1788), происходил «из обер-офицерских (чиновников от 14 до 9 класса Табели о рангах — Д. Ч.) детей города Ярославля», с 1807 по 1814 гг. служил в Ярославской гражданской палате и Норской посадской ратуше, а в 1814–1817 гг. — в Олонецком пехотном полку и Костромском гарнизонном батальоне, откуда вышел в отставку в чине подпоручика⁹¹.

Сын Павла Григорьевича Власьевского, Валериан, сразу начал с военной службы (см. приложение 6): по окончании курса в Демидовском юридического лицее он поступил в Украинский егерский полк, затем служил в Днепровском пехотном полку, откуда вновь вернулся в Ярославль — в 3-й учебный стрелковый батальон (располагался в Николо-Мокровских казармах), затем был переведён в Ярославский гарнизонный батальон (Вознесенские казармы) и, недолго прослужив в Ярославском военном училище, был уволен в статскую службу. С 1863 до, как минимум, 1868 года Власьевский служил в Ростовском уездном полицейском управлении в должности помощника уездного исправника. После отставки он решил осесть на родине, в Ярославле, и купил здесь собственный дом. Возможно, именно при Власьевском здание обзавелось балконом, хотя из сохранившихся описей дел Строительного стола городской управы удалось узнать только то, что в 1873 году там рассматривалось его прошение об увеличении окон в подвальном этаже дома⁹².

Можно решить, что на шестом десятке лет, после 20 лет службы Валериан Павлович будет наслаждаться покоем и доживать свой век в праздности. Ничуть не бывало: в 1870-е — 1880-е гг. В. П. Власьевский в общей сложности почти 10 лет служил мировым судьёй IV участка Ярославского уезда. Институт мировых судей появился в результате судебной реформы императора Александра II как одна из низших, наравне с волостными судами, инстанций для решения мелких гражданских и уголовных дел преимущественно среди сельских жителей (в основном об имущественных спорах на сумму не более 500 рублей, а из уголовных — не серьёзнее краж). Мировые судьи избирались уездным земским собранием на трёхлетний срок, а их орган — уездный съезд — был, по сути, отдельной ветвью судебной власти местного самоуправления, при этом ещё и выборной! И, как и прочие учреждения, созданные в соответствии с Судебным уставам императора Александра II, суды эти были вполне независимы: с одной стороны, мирового судью не могли произвольно отстранить от должности ни губернатор, ни министр юстиции, ни Сенат, ни даже сам император — только сам судья мог сложить полномочия или добровольно, или по истечении их срока, либо будучи сам осуждённым за преступление. Таким образом, администрации всех уровней никак не могли оказать давление или повлиять на решение судьи. С другой стороны, для судей устанавливался имущественный ценз: они должны были обладать значительной финансовой независимостью, которая практически исключала бы возможность их подкупа при рассмотрении дел и гарантировала беспристрастность принимаемых решений. При этом дополнительно каждому участковому мировому судье от уездного земства выплачивалось годовое жалование в 1500 рублей и ещё 500 рублей "на расходы по должности"⁹³. Как писал впоследствии последний председатель Ярославского уездного съезда мировых судей Дмитрий Иванович Чистяков, со временем институт мировых судей завоевал безусловный авторитет среди крестьян "по причине более и более укоренявшегося в сельском населении недоверия к волостным судам"⁹⁴.

Таким образом, Валериан Павлович Власьевский — отставной офицер, да ещё и с профильным юридическим образованием — как никто другой подходил для занятия должности мирового судьи. Единственное же его имущество — двухэтажный каменный дом возле Спасонагородской церкви — позволяло (хотя и по нижней планке в 3000 рублей) проходить установленный ценз⁹⁵. Мировые судебные учреждения были открыты в Ярославской губернии с 1866 года, когда Власьевский ещё служил в Ростовском уезде. Впервые он был избран участковым мировым судьёй на IV трёхлетие в заседании Ярославского уездного земского собрания 29 сентября 1875 года, однако, как получивший наименьшее число голосов, не был утверждён в этой должности Правительствующим сенатом (превратившимся в высший судебный орган империи) по недостатку в уезде судебных участков. Тогда уездный съезд специально ходатайствовал перед Сенатом об увеличении числа участков, на что получил согласие (участок № 4 был выделен из заволжских волостей Ярославского уезда), и Власьевский вступил в должность⁹⁶.

Сообщения об утверждении в должностях мировых судей Ярославского уезда на IV трёхлетие (Ярославские губернские ведомости. 1875. Ч. оф. № 97. С. 1, фрагмент; 1876. Ч. оф. № 30. С. 1, фрагмент). Сообщения об утверждении в должностях мировых судей Ярославского уезда на IV трёхлетие (Ярославские губернские ведомости. 1875. Ч. оф. № 97. С. 1, фрагмент; 1876. Ч. оф. № 30. С. 1, фрагмент).

Сообщения об утверждении в должностях мировых судей Ярославского уезда на IV трёхлетие (Ярославские губернские ведомости. 1875. Ч. оф. № 97. С. 1, фрагмент; 1876. Ч. оф. № 30. С. 1, фрагмент).

Затем Валериан Павлович последовательно избирался участковым мировым судьёй на V и VI трёхлетия (по 1884 год), а на VII и VIII трёхлетия 1885–1890 гг. он был избран почётным мировым судьёй Ярославского уезда⁹⁷. По этой должности он не получал жалования, но и не был обязан заниматься решением судебных дел — только если обе тяжущиеся стороны сами к нему обратятся (причём проживающие в пределах любого из судебных участков); также он мог по своему желанию участвовать в заседаниях общего уездного съезда мировых судей. После избрания в 1887 году Власьевский ходатайствовал перед Сенатом об увольнении с этой должности с правом по отставке носить мундир мирового судьи, хотя вскоре, кажется, пошёл на попятную, так как в указе Сената об утверждении судей на новое трёхлетие он всё-таки значится⁹⁸. Вскоре Валериан Павлович начинает занимать новые должности: в 1889 году, помимо почётного мирового судьи, он также являлся гласным уездного земского собрания от Ярославля, членом Ярославского уездного училищного совета от земства и членом Попечительства о недостаточных студентах Демидовского юридического лицея⁹⁹. Эти же должности, кроме гласного земского собрания, он, уже в чине статского советника (полученном в 1889), будет занимать и в следующем, 1890 году¹⁰⁰.

Тогда же, в заседании уездного земского собрания 6 октября, Валериана Павловича поздравляли с 50-летием службы в офицерских чинах и, после перерыва, вновь избрали в участковые мировые судьи на IX трёхлетие¹⁰¹.

Впрочем, институт мировых судей был уже обречён: с июля 1891 года в Ярославской губернии вступало в силу «Положение о земских участковых начальниках» от 12 июля 1889 года, которое упраздняло съезд мировых судей и заменяло его земскими начальниками в сельской местности и городскими судьями в городах (в Ярославском уезде и в Ярославле их было соответственно 6 и 3)¹⁰². IX трёхлетие продлилось меньше года и оказалось последним. Указ Правительствующего сената об утверждении мировых судей последовал лишь 30 марта 1891¹⁰³, но он оказался вдвойне бесполезным: ещё 31 декабря 1890 председатель Ярославского уездного земского собрания отправил в Сенат рапорт о смерти статского советника Валериана Власьевского¹⁰⁴.

По духовному завещанию Власьевского в январе 1891 года дом перешёл во владение Александре Александровне Соболевой¹⁰⁵ (08.06.1854), вдове отставного штабс-ротмистра 36-го Ахтырского драгунского полка (того самого, в котором в 1812 году служил Денис Давыдов) Николая Николаевича Соболева (05.12.1856 — 13.03.1890)¹⁰⁶. Новая владелица была дочерью казначея Ярославской палаты государственных имуществ Александра Яковлевича Мечеходовского (вновь семинаристская фамилия — по селу Мечеходову Любимского уезда) и его жены Марии Серапионовны (ок. 1823 — 22.01.1890), урождённой Новокшеновой, происходившей из мещан города Мурома¹⁰⁷. В конце февраля 1854 года Мечеходовский похитил из вверенных ему казённых денег более 7000 рублей и скрылся из Ярославля, оставив на служебной квартире беременную жену¹⁰⁸. Бежавшего казначея искали по всей империи: в Москве его видели под именем титулярного советника Тимофеева, рассказывавшего, что он отправляется на новое место службы в Екатеринославскую губернию; по другим же признакам, он мог выехать из Москвы в Петербург по железной дороге. В итоге там его и поймали в сентябре 1855 года, после чего Мечеходовский был препровождён в Третье отделение, а затем, по Высочайшему повелению, предан военному суду¹⁰⁹. Последнее известие в деле о нём датируется 13 августа 1856 года; дальнейшая судьба Александра Яковлевича неизвестна — вероятно, участь бывшего казначея была всё же во многом смягчена изданным 2 недели спустя манифестом по случаю коронации императора Александра II (этим манифестом были помилованы и декабристы, и участники польского восстания 1831 года).

После такого тяжёлого удара судьбы Мария Серапионовна, осознав, что теперь она вынуждена будет зарабатывать на жизнь собственным трудом, в том же 1856 году начинает брать уроки акушерского мастерства, а в 1860, по испытании в Повивальном институте Императорского Московского университета, получает право на ведение вольной практики. Через год она устроилась в Родильное отделение Ярославской лечебницы для приходящих больных на Волжской набережной, а в 1864 году была назначена старшей уездной повивальной бабкой города Ярославля (это официальное название должности)¹¹⁰. С середины 1870-х гг. она становится старшей городской повивальной бабкой (т. е. главной акушеркой), в каковой должности будет служить вплоть до своей смерти в январе 1890 года¹¹¹.

Свидетельство М. С. Мечеходовской от Императорского Московского университета на право свободного ведения в России повивальной практики, 1860 год. Подписано ректором Аркадием Алексеевичем Альфонским (врачом-хирургом по специальности) и деканом Медицинского факультета Николаем Богдановичем Анке (ГАЯО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 2228. Л. 6).

Свидетельство М. С. Мечеходовской от Императорского Московского университета на право свободного ведения в России повивальной практики, 1860 год. Подписано ректором Аркадием Алексеевичем Альфонским (врачом-хирургом по специальности) и деканом Медицинского факультета Николаем Богдановичем Анке (ГАЯО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 2228. Л. 6).

В конце 1860-х или начале 1870-х — совершенно не ясно где, когда именно и какими судьбами — Мария Серапионовна Мечеходовская вторым браком выходит замуж за Валериана Павловича Власьевского. В период между 1868 годом, когда Власьевский значится в формулярном списке холостым, и по 1872 год, когда прошёл цензуру губернский адрес-календарь, в котором Мария Серапионовна фигурирует уже под новой фамилией, ярославские церкви их брак не регистрировали. При этом каким-то образом оба они должны были иметь давнее знакомство: и Власьевский, и дочь Марии Серапионовны Александра оба были крещены в Дмитриевской церкви (а последняя и венчалась там с Н. Н. Соболевым). К тому же Валериан Павлович, ещё в бытность адъютантом Ярославского гарнизонного батальона, был, при назначении А. Я. Мечеходовского на должность казначея, одним из просчитавшихся впоследствии поручителей по нему¹¹².

Таким образом, Александра Александровна Соболева получила дом у Спасонагородской церкви по завещанию от своего отчима (как минимум в конце 1880-х гг. супруги Соболевы и так уже имели там жительство¹¹³). В том же 1890 году умирают муж и мать Александры Александровны: от первого она получила несколько десятин земли и капитал на 28,5 тысяч рублей¹¹⁴, а от последней — участок с ветхим каменным пивоваренным заводом в Тверицах (позднее — дом № 65 по Тверицкой набережной, ныне не существует)¹¹⁵.

А. А. Соболева, вскоре вышедшая вторым браком за поручика Романовского резервного батальона Александра Николаевича Ширяева, пыталась, но не смогла распорядится столь богатым наследством: завод в Тверицах был сдан ею в аренду барону Адольфу Адольфовичу фон Рюгену для устройства там мыловаренного заведения, а полученные от матери несколько десятин земли под Ярославлем — нашему старому знакомому, Николаю Павловичу Клирикову¹¹⁶. При этом под залог всего этого имущества она взяла у Клирикова несколько тысяч рублей и, конечно, не смогла расплатиться, поэтому оно было выставлено на торги в окружном суде. Покупщиком снова стал Клириков, заплативший за завод 702 рубля, а за земельные участки — 35 рублей¹¹⁷. Дом у Спасонагородской церкви избежал этой участи только потому, что за 2 года до того, в феврале 1893, был продан за 4000 рублей — снова ему, Н. П. Клирикову¹¹⁸ (в итоге перепись населения 1897 года застала супругов Ширяевых на съёмной квартире в доме № 56 по Большой Даниловской улице, ныне это территория Бутусовского парка¹¹⁹).

С тех пор, как Клириков продал этот дом В. П. Власьевскому, прошло больше 20 лет, за которые бывший секретарь городового магистрата развернул самую широкую деятельность: тогда же, в 1871, он купил у помещицы Анны Кругликовой особняк, расположенный возле Николо-Надеинской церкви (ныне дом № 6а по улице Волкова)¹²⁰ — здесь будет находиться главная резиденция Николая Павловича. В 1873–1876 гг. он вновь открывает в нём агентство Санкт-Петербургского страхового общества¹²¹, но основным способом дохода Клирикова все равно была ссуда денег под проценты — сохранилось довольно большое количество производившихся в окружном суде дел о взыскании денег с его должников¹²².

В переписном листе переписи 1897 года в графе «занятие, которое доставляет главные средства для существования» у Клирикова указан «доход с домов», а в графе «побочное или вспомогательное занятие» — "сельское хозяйство»¹²³. В 145 землемерном квартале в закоторосльной части города (сейчас это по большей части промзона, ограниченная улицами Карабулина, Посохова, Большой Химической и Большой Фёдоровской) ему принадлежал отдаваемый в аренду участок огородной земли площадью 3930 квадратных сажен (почти 180 соток) по Бутырской улице (ныне улица Посохова)¹²⁴.

Кроме двух домов в Ярославле, завода в Тверицах и огорода в Толчкове, Николай Павлович владел 102,5 десятинами (112 га) земли с постройками по сельцу Спас-Виталий Даниловского уезда (из документов не ясно, была ли это знаменитая усадьба Полозовых XVIII века или просто смежное владение¹²⁵), усадьбой Пушкино с 265 десятинами (289,5 га) земли в Костромском уезде и участком в 80 десятин (87,4 га) в Кадниковском уезде Вологодской губернии¹²⁶.

Кроме того, в самом начале ХХ века Клириков пользовался арендованной у города землёй на Дядьковском лугу по берегу Волги (на т. н. «Ветке»), на которой находились его лесопильный и паркетный заводы¹²⁷.

Однако говорить, что Николай Павлович не знал ничего, кроме жажды наживы, будет совсем правильно: в 1901 году он на свои средства учреждает в Костроме воспитательный детский приют — на тот момент единственный в городе такого рода, не считая двух казённых Ведомства императрицы Марии (для мальчиков и для девочек). В 1902 году специально для приюта Клириков приобрёл каменный двухэтажный дом на Мариинской улице. По крайней мере в 1914 году приют всё ещё функционировал, его попечительницей была дочь Николая Павловича, Людмила Клирикова. Капитал приюта в процентных бумагах составлял 27800 рублей, а количество призреваемых достигало 40 человек¹²⁸.

(Благотворительные учреждения России. СПб.: Типография Императорского училища глухонемых, 1912. С. 178, фрагмент, 179, фрагмент). (Благотворительные учреждения России. СПб.: Типография Императорского училища глухонемых, 1912. С. 178, фрагмент, 179, фрагмент).

(Благотворительные учреждения России. СПб.: Типография Императорского училища глухонемых, 1912. С. 178, фрагмент, 179, фрагмент)¹²⁹.

Наш дом на углу Ростовской и Спасонагородской также служил доходным: согласно переписи населения 1897 года, в пяти его квартирах (видимо, остававшихся неизменными со времён Рыкуновой и Слудских) проживало 45 человек: семья вдовы чиновника Глафиры Ивановны Медведевой (её сыновья Леонид и Иван служили в казённой палате, а дочь Евгения — на телеграфной станции через улицу), семья канцеляриста казённой палаты Петра Александровича Добротина (в его квартире проживало 8 квартирантов: один наборщик в типографии губернского земства, остальные — семинаристы и ученики уездного духовного училища); надворного советника Прокопия Тимофеевича Виноградова и семья портного Ивана Дмитриевича Уткина, здесь же была его мастерская; на втором этаже — семья преподавателя Ярославского кадетского корпуса, поручика Андрея Петровича Задорина и семья старшего механика Управления почтово-телеграфного округа Прокопия Тимофеевича Виноградова¹³⁰.

Дом на фотографии В. А. Лопатина, 1893 год. Страховой знак на фасаде (маленькое чёрное пятнышко над средним окном второго этажа), вероятно — Ярославского городского взаимного страхового общества¹³¹ (ГАЯО. Опись позитивов. П1-709, фрагмент).

Дом на фотографии В. А. Лопатина, 1893 год. Страховой знак на фасаде (маленькое чёрное пятнышко над средним окном второго этажа), вероятно — Ярославского городского взаимного страхового общества131 (ГАЯО. Опись позитивов. П1-709, фрагмент).

По завещанию Николая Павловича Клирикова всё его имущество (а его насчиталось на 818112 рублей и 62 копейки) досталось в общее владение его детям: Борису, Ольге и Людмиле и замужней дочери Анне Николаевне Смирновой. Вдова же его, Наталья Ивановна (ум. 07.02.1913), получила в пожизненное пользование любую, на её выбор, квартиру в доме у Спасонагородской церкви¹³².

В декабре 1906 года наследники Клирикова произвели раздел в общем имуществе, и дом перешёл в полное владение одной Ольге Николаевне (1865—1930)¹³³. Благодаря усилиям её брата Бориса древний, как минимум первой половины XVIII века, клириковский дом у Николо-Надеинской церкви внесён в современные реестры памятников как "дом, где в 1904–1907 гг. находилась конспиративная квартира Ярославского комитета РСДРП»¹³⁴. Не отставала и его сестра Ольга: в 1901 году она получила звание женщины-врача, а уже в 1902–1903 гг. привлекалась к дознанию в губернском жандармском управлении по делу о Ярославском революционном студенческом комитете. Затем Клирикова пару лет проработала земским врачом в Корочанском и Щигровском уездах Курской губернии¹³⁵, а в 1905 году вернулась в Ярославль, где жила в доме Синклер на Казанской (ныне Первомайская, 15)¹³⁶. В декабре того же года на губернском земском собрании она передала одному пошехонскому крестьянину пару брошюр из списков запрещённой литературы: «Протокол Учредительного съезда Всероссийского крестьянского союза» и «Постановления делегатского съезда Всероссийского крестьянского союза». Губернским жандармским управлением вновь было возбуждено дело, но Ольга Николаевна успела выехать за границу¹³⁷. Целью поездки, вероятно, была даже не попытка скрыться от жандармов, а посещение Третьего конгресса Международного союза избирательных прав женщин, проходившего в августе 1906 в Копенгагене, на котором О. Н. Клирикова была одной из делегаток от Всероссийского союза равноправия женщин и выступала с докладом об агитационной работе этого Союза в недавно учреждённой Государственной думе¹³⁸.

По её возвращении в Ярославль дело уже успело отложиться в долгий ящик, и интерес к нему вернулся вновь только через 2 года, когда начальник Петербургского жандармского управления попросил коллег из Ярославля навести о Клириковой справки — при одном из очередных обысков был обнаружен поздравительный адрес, данный известной Вере Фигнер от делегатского съезда «Всероссийского политического союза равноправности женщин», а среди 73 подписей под ним одна принадлежала Ольге Клириковой из Ярославля¹³⁹.

Но и на этот раз дело закончилось ничем: в 1908 году¹⁴⁰ Ольга Николаевна переехала в Москву, где проживала сперва в доходном доме Бахрушина в Козицком переулке (ныне № 2), затем — в доме № 27 по Старо-Конюшенному переулку и, наконец, — в доходном доме Варваринского общества на Остоженке (дом 7, корпус по 2-му Ильинскому переулку, ныне 2-й Обыденский). Здесь она продолжила заниматься врачебной практикой и даже вступила в Московское отделение Императорского технического общества. В 1920-е гг. Ольга Николаевна будет жить там же, в квартире № 23, и продолжать свою профессиональную деятельность, а по совместительству — ещё и заведовать Отделом медицины Библиотеки имени Ленина¹⁴¹.

Ольга Николаевна Клирикова, фото кон. 1910-х гг.

Ольга Николаевна Клирикова, фото кон. 1910-х гг.¹⁴²

В ярославском доме Ольги Николаевны по состоянию на 1913 год было всё так же пять квартир: две на втором этаже и три на первом. Большую квартиру в верхнем этаже занимал заведующий Агрономическим отделом губернской земской управы Иван Петрович Матвеев, малую — служащий в губернской земской управе Максимилиан Максимилианович Троицкий (за отсутствием хозяйки он же управлял и домом); квартиры нижнего этажа снимали служащая почтового ведомства Серафима Николаевна Дубкова, жена подполковника Александра Александровна Прилежаева и почтальон Фёдор Григорьевич Кириллов. Дубкова и Кириллов проживали тут как минимум с 1905 года, а Матвеев, Троицкий и Прилежаева — с 1911¹⁴³.

Тем не менее, окончательный разрыв с Ярославлем и избавление от здешних «активов» был для Клириковой лишь вопросом времени: в апреле 1914 года она продаёт наследственный дом Василию Парфентьевичу Артемьеву (р. 22.01.1867), крестьянину деревни Ведерников Крестобогородской волости¹⁴⁴.

Семья Артемьева занималась трактирным промыслом: его отец, Парфентий Максимович, содержал питейный дом при усадьбе Варине Крестобогородской волости (на 11-й версте Московского шоссе, примерно в районе нынешней остановки "4-я проходная НПЗ")¹⁴⁵. Сам Василий Парфентьевич в конце XIX века служил приказчиком в трактире в Крестах, а позднее перебрался в Ярославль: за несколько лет до покупки дома у Клириковой Артемьев уже владел собственным домом на окраине города — во Владимирской улице¹⁴⁶.

Дом у Спасонагородской церкви пробыл в руках В. П. Артемьева 2 с небольшим года, и в ноябре 1916 был продан другому крестьянину — Роману Карповичу Ромашову (р. ок. 1839) из деревни Чернеева Никольской волости Ярославского уезда (сохранилась до нашего времени, недалеко от Телищева)¹⁴⁷. Многие жители этой деревни занимались ремеслом — изготовляли деревянные прялки на продажу. Не был исключением и Роман Карпович, хотя уже он, вместе с сыновьями Павлом и Николаем, преимущественно вёл торговлю, а прялки делали его наёмные работники¹⁴⁸.

Традиционные резные прялки в экспозиции Древлехранилища Ярославской губернской учёной архивной комиссии, 1919 год (ГАЯО. Опись негативов. Н4-463).

Традиционные резные прялки в экспозиции Древлехранилища Ярославской губернской учёной архивной комиссии, 1919 год (ГАЯО. Опись негативов. Н4-463).

Разумеется, спрос на подобный товар можно было найти только в сельской местности, но даже и там ближе к началу ХХ века разбогатеть на прялках вряд ли бы кому удалось. Поэтому параллельно Роман Карпович занялся куда более актуальным и прибыльным делом: снял в Подзеленье деревянный сарай и открыл торговлю древесиной (приезжая, впрочем, только три раза в неделю по базарным дням¹⁴⁹), причём не всякой, а непременно дубом. В 1901–1905 гг. годовой оборот его предприятия составлял 10000 рублей, а чистая прибыль — 1000. 10 лет спустя Ромашев удвоил оборот своего «дуботоргового» предприятия, которым, тем не менее, заведовал он сам при двух помощниках, годовое жалование которых составляло 800 рублей (на обоих)¹⁵⁰.

К моменту покупки дома у Спасонагородской церкви Роману Карповичу, а вернее, его сыну Павлу, принадлежала часть соседнего дома № 10 (куплена в 1910)¹⁵¹, но сам Ромашов-старший ни там, ни в собственном угловом доме не жил. В 1916–1917 гг. здесь было уже не 5, как раньше, а 7 (в 1917) и даже 8 (в 1916) квартир, состав жильцов которых, как и везде с началом Первой Мировой войны, претерпел значительные изменения. Впрочем, судя по тому, что в 1916 годовая плата за четыре первые квартиры находилась в диапазоне от 384 до 720 рублей, а за четыре последние — от 60 до 132 рублей, то эти дешёвые апартаменты просто сдавались покомнатно.

Итак, согласно переписи населения города Ярославля, в мае 1917 года в ромашовском доме было 7 квартир, в которых проживало 40 человек, при этом самая большая, 6-комнатная квартира, пустовала.

В 5-комнатной квартире, как и до войны, жил всё тот же Максимилиан Максимилианович Троицкий, ныне — вольноопределяющийся 666-й пешей Нижегородской дружины (ещё в декабре 1916 его здесь не было, а хозяйкой числилась его супруга Мария Ивановна), а также квартиранты: машинистка губернской земской управы Варвара Ивановна Беляева (возможно, сестра жены) с дочерью, помощник кассира Ярославского отделения Государственного банка Александр Григорьевич Казанский и капитан 211-го пехотного Никольского полка Василий Васильевич Кривченко. 4-комнатную квартиру снимала мещанка Лидского уезда Виленской губернии Хая Эстер (Эсфирь) Лазаревна Голубовская, беженка из фактически упразднённой черты оседлости, занимавшаяся с одним наёмным работником-гравёром традиционным для евреев ремёслом — изготовлением штемпелей и печатей (настолько традиционным, что, например, на протяжении около 20 лет — в последние десятилетия XIX и первые годы ХХ века — старшим медальером Санкт-Петербургского монетного двора был виленский еврей Авенир Грилихес, изготовивший государственные печати императоров Александра III и Николая II и являвшийся автором изображения герба Российской империи на золотых и крупных серебряных монетах, штемпеля с которым использовались с 1886 по 1915 гг.).

В другой 4-комнатной квартире также проживала семья беженца из Западного края, мещанина Могилёвского уезда Шелома Меера Ельевича Когана, торговца бакалейными товарами. Две небольшие двухкомнатные квартиры занимали крестьянка Касимовского уезда Рязанской губернии Татьяна Фёдоровна Фёдорова, портниха-одиночка, и Анна Фроловна Семёнова с двумя дочерями прачками-подёнщицами. Наконец, в 1-комнатной квартире жил почтальон Ярославской почтовой конторы, а по совместительству — дворник Андрей Фёдорович Орлов с женой, тремя дочерьми и квартирантом, 17-летним чиновником почтово-телеграфного ведомства Владимиром Николаевичем Карповым.

Кроме них, по списку 1916 года известны другие жильцы: самарская мещанка Екатерина Семёновна Сидорова (жила в самой дорогой квартире), ярославская мещанка Александра Яковлевна Оносова и ярославский мещанин Николай Александрович Крылов — однако их род деятельности в документе не указан¹⁵².

Крестьянин Роман Карпович Ромашов стал последним владельцем этого дома перед его формальной муниципализацией в 1919 году¹⁵³.

Проволочные заграждения, установленные около Спасонагородской церкви во время Ярославского восстания. В середине на заднем плане — дом Ромашова. Август 1918 года (Государственный центральный музей современной истории России, 18706/127).

Проволочные заграждения, установленные около Спасонагородской церкви во время Ярославского восстания. В середине на заднем плане — дом Ромашова. Август 1918 года (Государственный центральный музей современной истории России, 18706/127)¹⁵⁴.

1. ↑ В метрических книгах церквей города Ярославля за 1751–1753 гг. записи о его рождении не имеется; в ревизской сказке 1782 года его возраст указан как 30 лет (ГАЯО. Ф. 100. Оп. 7. Д. 253. Л. 476); запись о его смерти: Ф. 230. Оп. 1. Д. 1920. Л. 105. № 1.
2. ↑ В метрических книгах церквей города Ярославля за 1751–1753 гг. записи о её рождении не имеется; в ревизской сказке 1782 года её возраст указан как 30 лет (ГАЯО. Ф. 100. Оп. 7. Д. 253. Л. 476); запись о её смерти: Ф. 230. Оп. 14. Д. 3725. Л. 155. № 1.
3. ↑ ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 6419. Л. 39 об. № 28.
4. ↑ Именно так!
5. ↑ ГАЯО. Ф. 151. Оп. 3. Д. 324. Л. 35 об., 36.
6. ↑ ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 6675. Л. 20. № 9 (фамилия отца указана как «Кузнецов»).
7. ↑ Возможная запись о рождении: Там же. Д. 8852а. Л. 146. № 1 (записан как «Фёдор» — в росписях прихожан Ф. Ф. Плохов не упоминается, однако в росписи за 1785 год, в которой впервые появляется Михаил, его возраст указан уже как 2 года (Там же. Д. 8948. Л. 49 об. № 37), при этом в метрических книгах Богословской церкви за 1780–1784 гг. записи о рождении Михаила не имеется); запись о его смерти: Там же. Оп. 1. Д. 6624. Л. 23. № 7.
8. ↑ ГАЯО. Ф. 45. Оп. 3. Д. 22. Л. 143 об., 150.
9. ↑ ГАЯО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 137. Л. 98, 98 об. (1796 г.); Ф. 967. Оп. 1. Д. 1295. Л. 27 об. — 28 об., 31 об. — 32 об. (1800 г.); Там же. Д. 1297. Л. 3 об. — 5 об. (1801 г.); Там же. Д. 1300. Л. 13 об. — 14 об. (1803 г.)
10. ↑ ГАЯО. Ф. 151. Оп. 3. Д. 360. Л. 51–52; см. дело: Там же. Оп. 2. Д. 4878; см. также поздний план: Ф. 82. Оп. 1. Д. 268. № 25.
11. ↑ ГАЯО. Ф. 77. Оп. 1. Д. 3210. Л. 102 об., 103.
12. ↑ ГАЯО. Ф. 151. Оп. 3. Д. 251. Л. 17, 17 об. (1788 г.); Ф. 149. Оп. 2. Д. 41. Л. 43–44 (1798 г.).
13. ↑ ГАЯО. Ф. 151. Оп. 3. Д. 289. Л. 33 об., 34; см. контракт: Ф. 55. Оп. 1. Д. 102. Л. 55, 55 об. (1791 г.); см. причтовый экземпляр росписи прихожан: Ф. 1118. Оп. 1. Д. 9. Л. 162 (1797 г.).
14. ↑ ГАЯО. Ф. 149. Оп. 2. Д. 41. Л. 21 об., 22.
15. ↑ Объявление: ГАЯО. Ф. 45. Оп. 1. Д. 394. Л. 1; данная: Ф. 149. Оп. 2. Д. 118. Л. 10 об. — 12 об.
16. ↑ ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 68. Л. 19–20.
17. ↑ ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 2098. Л. 31, 31 об. (1800 г.); Там же. Д. 1303. Л. 7, 7 об. (1804 г.)
18. ↑ ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 80. Л. 16–17 (1803 г.); Там же. Д. 85. Л. 10 об. — 12 (1804 г.); Ф. 967. Оп. 1. Д. 1240. Л. 12 об. — 14 (1805 г.).
19. ↑ См. его формулярный список: ГАЯО. Ф. 79. Оп. 6. Д. 1998. Л. 43 об. — 45 (1804 г.).
20. ↑ См. ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 1301. Л. 103 об., 104. Хотя в первом контракте 1800 года местом поставки тоже указан Мясной ряд, это можно объяснить тем, что на тот момент участок на углу 5 землемерного квартала еще не был формально закреплен за Плоховым, и он не стал писать в договоре о том, что ему еще не принадлежало.
21. ↑ ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 753. Л. 98 об. — 100.
22. ↑ ГАЯО. Ф. 100. Оп. 8. Д. 318. Л. 13. № 69 (1805 г.); Там же. Д. 322. Л. 17. № 74 (1806 г.); Там же. Д. 338. Л. 6 об. № 10 (1809 г.); Там же. Д. 478. Л. 9. № 7 (1811 г.).
23. ↑ Запись о рождении Елены: ГАЯО. Ф. 230. Оп. 13. Д. 8363. Л. 13. № 8; запись о её бракосочетании: Там же. Оп. 1. Д. 1204. Л. 37 об. № 3; запись о рождении Надежды: ГАЯО. Ф. 1118. Оп. 1. Д. 9. Л. 85. № 1; запись о её смерти: Ф. 230. Оп. 1. Д. 12243. Л. 395. № 3; запись о рождении Аполлинарии: ГАЯО. Ф. 1118. Оп. 1. Д. 9. Л. 91. № 4; запись о её смерти: ГАЯО. Ф. 230. Оп. 2. Д. 230. Л. 552 об. № 19.
24. ↑ ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 1403. Л. 1–4.
25. ↑ Там же. Д. 1404. Л. 2, 2 об.; Там же. Д. 1406. Л. 31 об., 32.
26. ↑ Там же. Л. 30 об. № 39.
27. ↑ Там же. Л. 32, 32 об.
28. ↑ Там же. Д. 1411. Л. 45 об. — 47.
29. ↑ См. купчую крепость: ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 1652. Л. 65–66, а также запродажную запись: Ф. 967. Оп. 1. Д. 931. Л. 30–31. Г. И. Столаревым были изготовлены, в частности, иконостасы церквей сел Троицкого в Игрищах, Рябининой Пустыни и Марфина Романовского уезда; Овсецова Угличского уезда, Филимонова Ростовского уезда; иконостасы в приделе Животворящего Креста церкви села Крестобогородского Ярославского уезда, в трапезе Крестовоздвиженской церкви Толгского монастыря; в Ярославле — в зимней церкви Благовещенского прихода, в приделе Соловецких Чудотворцев Архангельской церкви, в трапезе Рождественской церкви, в зимних церквях в Златоусто-Коровницкого и Борисоглебского приходов и др. (подробнее о нем см.: А. И. Шемякин. Словарь мастеров художественных ремесел Ярославля XVIII — XIX веков. Ярославль: Издатель Александр Рутман, 2012. С. 225–228).
30. ↑ ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 1413. Л. 97, 97 об.
31. ↑ ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 2091. Л. 76 об., 77. О Р. Т. Медведеве см.: А. И. Шемякин. Указ. соч. С. 204.
32. ↑ ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 5151. Л. 59, 59 об. № 37.
33. ↑ ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 1241. Л. 71 об. — 73.
34. ↑ Ф. Шмидт. Ярославль в 1809 году // Ярославская губерния в начале XIX века. Материалы историко-статистических описаний. Ярославль, 2008. С. 170.
35. ↑ См.: yararchive.ru/publications/details/428/#note4
36. ↑ ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 130. Л. 126, 126 об.
37. ↑ ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 6624. Л. 23. № 7.
38. ↑ См. ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 4742. Л. 1.
39. ↑ Запись о бракосочетании: ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 7038. Л. 327. № 2; в метрической книге Варваринской церкви за 1818 год записи о её смерти нет, метрическая книга за следующий год не сохранилась; в росписи прихожан за 1819 год В. М. Шапошников показан вдовым (Там же. Д. 7188. Л. 144 об. № 12).
40. ↑ ГАЯО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 657. Л. 21, 21 об. (1818 г.); Ф. 501. Оп. 1. Д. 276. Л. 12 об., 13 (1822 г.); в 1824 году, однако, на это же был подряжен мещанин Александр Васильевич Ясырев, товара и наличности в лавке на тот момент оставалось на 5000 рублей (Там же. Д. 306. Л. 20. № 121). В 1829–1833 гг. эту лавку (видимо, после распродажи всего товара), сдавали в аренду купцу Александру Михайловичу Корноухову (Там же. Д. 443. Л. 7 об. № 51).
41. ↑ Там же. Д. 183. Л. 119 об., 120 (1817 г.); Там же. Д. 222. Л. 33, 33 об. (1820 г.)
42. ↑ Там же. Д. 183. Л. 115 об. — 116 об. (1817 г.); А. И. Шемякин. Указ. соч. С. 128.
43. ↑ Среди них: мещане Егор Алексеевич Базин в 1820–1822 гг. (Там же. Д. 197. Л. 5, 5 об.; Там же. Д. 222. Л. 35 об., 36) и Андрей Васильевич Талызин в 1824–1826 гг. (Там же. Д. 307. Л. 20 об. № 71), купец Николай Иванович Калинин в 1830 и 1831 гг. (Там же. Д. 468. Л. 7. № 42), торгующий крестьянин Трофим Артамонович Москвин в 1830–1833 гг. (Там же. Д. 468. Л. 9 об. № 56; Там же. Д. 510. Л. 14. № 87), купец Фёдор Александрович Сибиряков в 1830–1833 гг. (Там же. Д. 468. Л. 8. № 46; Там же. Д. 510. Л. 14. № 86), серпуховской мещанин Иван Павлович Крашенинников в 1831 и 1832 гг. (Ф. 967. Оп. 1. Д. 1341. Л. 24. № 118)
44. ↑ Контракт с Меньшовым: ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 307. Л. 11 об. № 3; его формулярный список: Ф. 79. Оп. 6. Д. 3902. Л. 598 об. — 601 (1859 г.); контракты с Вилинским: ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 1312. Л. 11. № 53 (1825 г.); Там же. Д. 1321. Л. 11. № 91 (1826 г.); Там же. Д. 1327. Л. 14. № 74 (1827 г.); Там же. Д. 878. Л. 23, 23 об. № 127 (1828 г.); его формулярный список: Ф. 79. Оп. 6. Д. 3367. Л. 3 об. — 7 (1847 г.); контракты со Смирновым: ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 447. Л. 7 об., 8. № 42 (1829 г.); Там же. Д. 468. Л. 7. № 41 (1830 г.); контракт с Фалиными: ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 888. Л. 62 об. № 452 (1831 г.); формулярный список Н. И. Фалина: Ф. 79. Оп. 5. Д. 663. Л. 9 об. — 12 (1842 г.); формулярный список Ивана Николаевича Фалина: Там же. Оп. 6. Д. 1886. Л. 242 об., 243 (1801 г.).
45. ↑ Напр.: Пётр Кузьмич Пономарёв и Илларион Тимофеевич Кошкарёв в 1826–1828 гг. (ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 1321. Л. 27. № 171; Там же. Л. 29 об., 30. № 185), служащий по водной коммуникации рядовой Василий Осипов в 1831–1833 гг. (Там же. Д. 1341. Л. 38. № 227; Ф. 501. Оп. 1. Д. 511. Л. 14 об. № 71), мещанка Василиса Андреевна Воробьёва в 1831–1834 гг. (Ф. 967. Оп. 1. Д. 1342. Л. 2 об., 3. № 255; Ф. 501. Оп. 1. Д. 511. Л. 17. № 82), мещанин Иван Кириллович Белов в 1826–1828 гг. и его вдова Еликонида Афанасьевна Белова в 1828–1833 гг. (Ф. 967. Оп. 1. Д. 1321. Л. 36, 36 об. № 215; Там же. 1335. Л. 13. № 175; Там же. Д. 1341. Л. 38. № 226).
46. ↑ Оба они упоминаются в контрактах на наем соседних помещений (ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 447. Л. 7 об., 8. № 42; Ф. 967. Оп. 1. Д. 1341. Л. 38. № 226); см. формулярный список Посникова: Ф. 79. Оп. 6. Д. 3097. Л. 396 об. — 399 (1844 г.).
47. ↑ Запись о бракосочетании: ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 6209. Л. 69 об. № 3; см. также в обывательской книге 1829 года: Ф. 501. Оп. 1. Д. 429. Л. 965.
48. ↑ Запись о первом бракосочетании А. М. Плоховой: ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 11126. Л. 343 об. № 6 (1828 г.); запись о втором бракосочетании: Там же. Д. 12841. Л. 21 об. № 7 (1834 г.); запись о первом браке П. С. Шапулина: Там же. Оп. 14. Д. 3725. Л. 226. № 4 (1829 г.); в ревизской сказке от 21 апреля 1834 года датой смерти Н. И. Балова указан 1832 год (Ф. 100. Оп. 8. Д. 1389. Л. 41 об.).
49. ↑ ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 10430. Л. 145 — 146 об. В ревизской сказке 1858 года возраст И. С. Поленова указан в 42 года (ГКУ ЯО ГАЯО. Ф. 509. Оп. 3. Д. 586. Л. 236 об.); запись о его смерти: Ф. 230. Оп. 10. Д. 22. Л. 40 об. № 131.
50. ↑ ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 432. Л. 37 (16.12.1829).
51. ↑ Там же. 656. Л. 41. № 95 (1840 г.).
52. ↑ ГАЯО. Ф. 967. Оп. 1. Д. 905. Л. 21, 21 об. № 167; Там же. Л. 23. № 178.
53. ↑ См. его формулярный список: Ф. 79. Оп. 6. Д. 2823. Л. 3 об., 4 (1837 г.).
54. ↑ ГАЯО. Ф. 637. Оп. 1. Д. 13. Л. 96, 96 об. (10.03.1839)
55. ↑ Там же. Л. 281 (12.06.1839).
56. ↑ Он происходил из ярославских мещан; в 1846 году вернулся в прежнее сословие (см.: ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 913).
57. ↑ На чертеже 1842 года указано, что фасад дома «в ныне существующем виде» выполнен по проекту, Высочайше утверждённому 26 июня 1839 (ГАЯО. Ф. 509. Оп. 1. Д. 3532. Л. 65, наклейка).
58. ↑ ГАЯО. Ф. 100. Оп. 8. Д. 1063. Л. 6 об., 44 об. № 134 (1830 г.); Там же. Д. 1069. Л. 37 об. № 123 (1831 г.); Ф. 501. Оп. 1. Д. 479. Л. 72 об. № 112 (1832 г.); Ф. 100. Оп. 8. Д. 1141. Л. 36 об. № 105 (1833 г.); Там же. Д. 1423. Л. 41 об. № 101 (1834 г.); Там же. Д. 1450. Л. 44 об. № 97 (1835 г.); Там же. Д. 1482. Л. 43 об. № 93 (1836 г.); Там же. Д. 1502. Л. 42 об. № 88 (1837 г.); Там же. Д. 1518. Л. 42 об. № 86 (1838 г.); Там же. Д. 1533. Л. 36 об. № 82 (1839 г.); Ф. 501. Оп. 1. Д. 656. Л. 41. № 95 (1840 г.); Ф. 100. Оп. 8. Д. 1566. Л. 29 об. № 65 (1841 г.); Там же. Д. 1587. Л. 58 (1842 г.).
59. ↑ ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 12525. Л. 30 об. — 32 об.
60. ↑ Свидетельство о смерти: Там же. Д. 33158. Л. 2.
61. ↑ ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 749. Л. 3, 3 об.
62. ↑ Там же. Л. 3 об.
63. ↑ Там же. Л. 1.
64. ↑ Там же. Л. 10, 11.
65. ↑ Там же. Л. 14 об., 16 об., 24.
66. ↑ Там же. Л. 23.
67. ↑ ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 1182. Л. 1.
68. ↑ Там же. Л. 19 об. — 21, 29, 29 об.
69. ↑ ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 14521. Л. 1 об., 2.
70. ↑ См. дела: ГАЯО Ф. 230. Оп. 1. Д. 5670 (1814 г.); Там же. Д. 6182 (1816–1822 гг.); Там же. Д. 6593 (1817–1820 гг.); Там же. Д. 6971. (особенно лл. 66 — 68 об., 1818–1825 гг.); Там же. Д. 10722 (1828–1831 гг.).
71. ↑ ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 6971. Л. 82 об., 83.
72. ↑ Там же. Л. 156.
73. ↑ ГАЯО. Ф. 73. Оп. 4. Д. 493. Л. 4.
74. ↑ ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 11241. Л. 12 об., 13.
75. ↑ Там же. Д. 11807. Л. 7 об., 8 (1832 г.); Там же. Д. 13247. Л. 9 об., 10 (1837 г.); см. формулярный список В. И. Рыкунова: Ф. 79. Оп. 6. Д. 2826. Л. 33 об. — 35 (1837 г.).
76. ↑ ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 9936. Л. 76 об. — 78 (1837 г.); Там же. Д. 12525. Л. 50 — 51 об. (1842 г.)
77. ↑ См. его формулярный список: Ф. 79. Оп. 6. Д. 3902. Л. 51 об. — 53 (1859 г.).
78. ↑ ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 23104. Л. 2, 2 об.; Там же. Д. 23538. Л. 113 — 115 об.
79. ↑ Там же. Д. 33158; запись о рождении Фёдора: Ф. 230. Оп. 3. Д. 169. Л. 748 об. № 4; запись о рождении Зинаиды: Там же. Д. 230. Л. 681 об. № 36.
80. ↑ Л. В. Лёвшин. Деканы физического факультета Московского университета. М.: Физический факультет МГУ, 2002. С. 133–137.
81. ↑ ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 23104. Л. 1 об. (1853 г.); Там же. Д. 33158. Л. 1 об. (1862 г.)
82. ↑ ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 13638. Л. 400. № 9 (1838 г.); Там же. Д. 14066. Л. 448 об. № 8 (1839 г.); Там же. Д. 14327. Л. 435. № 8 (1840 г.); Там же. Оп. 3. Д. 14. Л. 426. № 8 (1841 г.); Там же. Д. 59. Л. 421 об. № 39 (1842 г.); Там же. Д. 102. Л. 154. № 10 (1843 г.); Там же. Д. 267. Л. 428. № 46 (1844 г.); Там же. Д. 165. Л. 425. № 11 (1845 г.); Там же. Оп. 14. Д. 3650. Л. 439 об. № 7 (1847 г.); Там же. Оп. 3. Д. 412. Л. 427 об. № 6 (1848 г.); Там же. Оп. 2. Д. 1008. Л. 444 об. № 6 (1850 г.); Ф. 1118. Оп. 1. Д. 160. Л. 2. № 19 (1851 г.); Там же. Д. 118. Л. 2. № 23 (1852 г.); Там же. Л. 9 об. № 20 (1854 г.); Там же. Л. 49 об. № 6 (1855 г.); Там же. Л. 16 об. (1856 г.); Там же. Л. 23 об., 24 (1857 г.); Там же. Л. 33 об. (1858 г.); Там же. Л. 41 об., 42 (1859 г.); Там же. Д. 137. Л. 18. № 19 (1860 г.); Ф. 230. Оп. 3. Д. 1491. Л. 506 об. № 7 (1861 г.)
83. ↑ ГАЯО. Ф. 79. Оп. 7. Д. 1030. Л. 60–62, 67, 67 об.
84. ↑ ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 38388. Л. 9, 9 об.
85. ↑ .Метрическая книга церкви села Введенского в Кастской волости (к которой была приписана ружная церковь села Ивахова) за 1829 год не сохранились; в клировой ведомости за этот же год у диакона П. А. Ильинского показан сын Николай возрастом в 10 месяцев (Ф. 230. Оп. 1. Д. 10876. Л. 26 об.); запись о его смерти: Там же. Оп. 11. Д. 419а. Л. 45 об., 46. № 5.
86. ↑ См. клировую ведомость за 1841 год: Там же. Оп. 2. Д. 32. Л. 69 об.
87. ↑ См.: Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Том XLI. Отделение первое. 1866. СПб: В типографии II отделения Собственной Е. И. В. канцелярии, 1868. С. 343–346. № 43183.
88. ↑ ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 2829. Л. 230 об., 231. № 789 (1864 г.); Там же. Д. 2885. Л. 161 об., 162. № 874 (1865 г.); Ф. 100. Оп. 10. Д. 779. Л. 197 об., 198. № 876 (1866 г.); Календарь Ярославской губернии на 1872 год. Ярославль: В типографии губернского правления, б. г. С. 66; сведения о страховании дома (там же маловероятное указание на постройку дома в 1849 году): ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 38388. Л. 3.
89. ↑ Ср.: ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 3694. Л. 3 об., 4. № 21 (1870 г.); Ф. 509. Оп. 1. Д. 2304. Л. 7 об., 8. № 21 (1871–1874 гг.).
90. ↑ Запись о его рождении: ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 6624. Л. 7. № 19; сведения о его смерти: Ф. 73. Оп. 1. Д. 6710. Л. 27; в метрических книгах церквей города Ярославля за 1890 год записи о смерти не имеется.
91. ↑ См. его формулярный список: ГАЯО. Ф. 213. Оп. 1. Д. 1098. Л. 11–12.
92. ↑ ГАЯО. Ф. 509. Оп. 3. Д. 575. Л. 54. № 64.
93. ↑ Отчёт Ярославской уездной земской управы за 1889-й год // Вестник Ярославского земства. Издание Ярославской губернской земской управы. 1890. №№ 215–216. Май — июнь. Ярославль: Типография губернской земской управы, б. г. С. 54. Ст. 9.
94. ↑ П[редседатель] с[ъезда] м[ировых] с[удей] Ч[истяков]. Краткий обзор деятельности мировых судей Ярославского округа с 15 декабря 1866 года по 1 июня 1891 года // Ярославские губернские ведомости. 1891. Ч. неоф. № 52. С. 3.
95. ↑ См.: ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 6670. Л. 27 об., 28.
96. ↑ Там же. Д. 6117. Л. 48 — 52 об.; Журналы Ярославского уездного земского собрания. Очередная сессия 1890 года // Вестник Ярославского земства. Издание Ярославской губернской земской управы. 1891. №№ 225–226. Март — апрель. Ярославль: Типография губернской земской управы, 1891. С. 65.
97. ↑ Адрес-календарь Ярославской губернии // Календарь Ярославской губернии на 1878 год. Ярославль: В типографии губернского правления, б. г. С. 30; ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 6339. Л. 77, 78; Там же. Д. 6477. Л. 19–23; Там же. Д. 6545. Л. 79, 81; Там же. Д. 6591. Л. 1 — 3 об.
98. ↑ Там же. Д. 6545. Л. 76–77; Там же. Д. 6591. Л. 1 — 3 об.
99. ↑ Адрес-календарь // Ярославский календарь на 1889 год. Ярославль: Типо-литография Г. Фальк, Духовская ул., собственный дом, 1888. С. 44, 54, 102, 121.
100. ↑ Адрес-календарь // Ярославский календарь на 1890 год. Ярославль: Типография губернского правления, 1889. С. 50, 113, 133.
101. ↑ Журналы Ярославского уездного земского собрания. Очередная сессия 1890 года // Вестник Ярославского земства. Издание Ярославской губернской земской управы. 1891. №№ 225–226. Март — апрель. Ярославль: Типография губернской земской управы, 1891. С. 67.
102. ↑ Журналы Ярославского уездного земского собрания. Очередная сессия 1891 года // Вестник Ярославского земства. Издание Ярославской губернской земской управы. 1892. №№ 237–238. Март — апрель. Ярославль: Типо-литография губернской земской управы, 1892. С. 12–14.
103. ↑ ГАЯО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 6710. Л. 18–19.
104. ↑ Там же. Л. 27.
105. ↑ ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1955. Л. 3 об., 4. № 20.
106. ↑ Запись о её рождении: ГАЯО. Ф. 230. Оп. 2. Д. 1487. Л. 295 об. № 7; запись о бракосочетании: Там же. Оп. 10. Д. 189. Л. 464 об., 465. № 2 (21.09.1887); запись о рождении Н. Н. Соболева: Там же. Оп. 2. Д. 5659. Л. 93 об. № 7; запись о его смерти: Там же. Оп. 10. Д. 199. Л. 312 об., 313. № 3; указание на место его службы: Ф. 346. Оп. 5. Д. 3079. Л. 7 об.
107. ↑ Указание на её происхождение см.: ГАЯО. Ф. 73. Оп. 6. Д. 178. Л. 153 (1855 г.); запись о её смерти (в возрасте 66 лет): Ф. 230. Оп. 10. Д. 197. Л. 315 об., 316. № 1.
108. ↑ ГАЯО. Ф. 73. Оп. 6. Д. 178. Л. 6 — 8 об.
109. ↑ Там же. Л. 22 — 26 об., 141, 171
110. ↑ См. дела: ГАЯО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 1965 (1858 г.); Там же. Д. 2228 (1864 г.); её формулярный список: Ф. 1150. Оп. 1. Д. 27. Л. 45–46 (1868).
111. ↑ Первое её упоминание в этой должности: Календарь Ярославской губернии на 1875 г. Ярославль: Издание Ярославской губерн. типографии, б. г. С. 87; см. также: ГАЯО. Ф. 1150. Оп. 1. Д. 400. Л. 45 об., 46 (типографский экземпляр именного списка врачей, акушеров и акушерок г. Ярославля 1886 г.); Ф. 79. Оп. 5. Д. 2838. Л. 18 (уведомление об освобождении вакансии за смертью Марии Серапионовны, 29.01.1890).
112. ↑ ГАЯО. Ф. 73. Оп. 6. Д. 178. Л. 20.
113. ↑ ГАЯО. Ф. 346. Оп. 5. Д. 3079. Л. 4, 12 об. (1890 и 1888 гг.).
114. ↑ Там же. Л. 4 об., 5.
115. ↑ ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1955. Л. 151 об. № 1802; Там же. Л. 152 об. № 1807 (1891–1894 гг.).
116. ↑ ГАЯО. Ф. 346. Оп. 5. Д. 3975. Л. 10, 10 об., 67–68.
117. ↑ Там же. Л. 70–74.
118. ↑ ГАЯО. Ф. 509. Оп. 2. Д. 1955. Л. 3 об., 4. № 20 (1891–1894 гг.); покупная стоимость указана в заявлении об оставшемся после Клирикова наследственном имуществе: Ф. 346. Оп. 5. Д. 5724. Л. 15 об. № 2 (1905 г.).
119. ↑ ГАЯО. Ф. 642. Оп. 3. Д. 1276. Л. 49–50.
120. ↑ Ср.: ГАЯО. Ф. 501. Оп. 1. Д. 3694. Л. 30 об. № 203 (1870 г.) и Ф. 509. Оп. 1. Д. 2304. Л. 65 об., 66. № 194 (1871–1874 гг.).
121. ↑ Календарь Ярославской губернии на 1874 г. Ярославль: Издание Ярославской губерн. типографии, б. г. С. 110; Календарь Ярославской губернии на 1875 г. ... С. 81, 104.
122. ↑ См., напр.: ГАЯО. Ф. 346. Оп. 5. Дд. 142, 206, 221, 334, 1001, 1040, 1378, 1623, 3998, 8880.
123. ↑ ГАЯО. Ф. 642. Оп. 3. Д. 1351. Л. 102 об., 103.
124. ↑ ГАЯО. Ф. 509. Оп. 1. Д. 2583. Л. 152 об., 153 № 2224а (1899–1902 гг.); Там же. Д. 2588. Л. 231 об. № 2224а (1902 г.).
125. ↑ См.: В. В. Стерлина и др. Ярославские усадьбы. Каталог с картой расположения усадеб. М.: Институт Наследия, 2016. С. 165; в 1897 году усадьба Спас-Виталий принадлежала подполковнику Николаю Ивановичу Линдфорсу (ГАЯО. Ф. 642. Оп. 3. Д. 56. Л. 23–24).
126. ↑ ГАЯО. Ф. 346. Оп. 5. Д. 5724. Л. 15 об., 16.
127. ↑ Журналы Ярославской городской думы за 1903 год. Ярославль: Типография губернского правления, 1903. С. 143, 350; Журналы Ярославского уездного земского собрания. Очередная сессия 1903 года. Ярославль: Типолитография губернской земской управы, 1904. С. 210.
128. ↑ Благотворительные учреждения России. СПб: Типография Императорского училища глухонемых, 1912. С. 179, 180; Справочная книжка по Костромской губернии и календарь на 1914 г. Издание Костромского губернского статистического комитета. Кострома: Губернская типография, 1914. С. 55.
129. ↑ Источник: rusneb.ru/catalog/000199_000009_003788323/
130. ↑ ГАЯО. Ф. 642. Оп. 3. Д. 1370. Л. 3а — 17; см. также карточки 1899 года (фамилии жильцов, там, впрочем, перепутаны): Ф. 485. Оп. 5. Д. 184. Л. 330–336.
131. ↑ В нём дом был застрахован в 1899 году (ГАЯО. Ф. 485. Оп. 5. Д. 184. Л. 330 об.).
132. ↑ ГАЯО. Ф. 346. Оп. 5. Д. 5724. Л. 9, 23 об.
133. ↑ ГАЯО. Ф. 485. Оп. 5. Д. 184. Л. 103, 104 об., 105.
134. ↑ См. дело об этом: ГАЯО. Ф. 906. Оп. 4. Д. 707.
135. ↑ Российский медицинский список, изданный Медицинским департаментом Министерства внутренних дел на 1904 год (по сведениям к 1 апреля 1904 г.). СПб: Типография Министерства внутренних дел, 1904. С. 421; Российский медицинский список, изданный Управлением главного врачебного инспектора Министерства внутренних дел на 1905 год (по сведениям к 1 марта 1905 г.). СПб: Типография Министерства внутренних дел, 1905. С. 436.
136. ↑ Российский медицинский список ... по сведениям к 25 марта 1906 г. ... С. 449; ГАЯО. Ф. 906. Оп. 4. Д. 569. Л. 13 об.
137. ↑ ГАЯО. Ф. 906. Оп. 4. Д. 569. Л. 5, 18 об., 26 — 27 об.
138. ↑ Н. Мирович. Третий конгресс «Международного союза избирательных прав женщин» в Копенгагене // Русская мысль. Ежемесячное литературно-политическое издание. Книга XL. М.: Типо-литография Т-ва И. Н. Кушнерев и Ко, 1906. С. 146.
139. ↑ ГАЯО. Ф. 906. Оп. 4. Д. 569. Л. 11а, 11а об.
140. ↑ Там же. Л. 11 об.
141. ↑ Алфавитный указатель адресов жителей г. Москвы и её пригородов // Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1909 год. М.: Городская типография, 1909. С. 190; ...на 1911 год... С. 265; ...на 1913 год... С. 266; Общесправочный отдел // Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1928 год. С приложением нового плана г. Москвы. М.: Издательство Московского коммунального хозяйства, б. г. С. 285; Алфавитный указатель адресов лиц, упомянутых в справочнике // Там же. С. 357; этот же её адрес указан в карточке земского описания ярославского дома (ГАЯО. Ф. 485. Оп. 5. Д. 184. Л. 103).
142. ↑ Источник: rmuseum.ru/data/authors/k/klirikovaon.php
143. ↑ ГАЯО. Ф. 485. Оп. 5. Д. 184. Л. 104, 106, 244, 244 об., 267 — 278 об.; см. также карточки 1906 и 1911: Там же. Л. 341–347, 556 — 560 об.
144. ↑ Там же. Л. 464; Ф. 509. Оп. 1. Д. 2673. Л. 7 об. № 17; запись о его рождении: Ф. 230. Оп. 8. Д. 275. Л. 26 об. № 5.
145. ↑ См. дела: ГАЯО. Ф. 346. Оп. 4. Д. 2243 (1883 г.); Там же. Д. 2567 (1883–1884 гг.); Там же. Д. 2566 (1884 г.).
146. ↑ ГАЯО. Ф. 642. Оп. 3. Д. 1442. Л. 49 об., 50 (1897 г.); Ф. 346. Оп. 3. Д. 872. Л. 1 (1910 г.).
147. ↑ ГАЯО. Ф. 485. Оп. 5. Д. 184. Л. 464.
148. ↑ Из 36 домохозяйств по переписи 1897 прялочники проживали в 9 (ГАЯО. Ф. 642. Оп. 3. Д. 1470. Л. 1, 1 об., 37–46, 47–48 (домохозяйство Р. К. Ромашова), 51–52, 57–60, 87–90).
149. ↑ ГАЯО. Ф. 509. Оп. 1. Д. 925. Л. 9; см. также разбор в городской думе дела Ромашова о земельном споре с соседом по Подзеленью: Журналы Ярославской городской думы за 1899 год. Ярославль: Типография губернского правления, 1900. С. 22–29, 63–66, 83–90.
150. ↑ ГАЯО. Ф. 642. Оп. 3. Д. 1318. Л. 260–261 (1897 г.); Ф. 509. Оп. 2. Д. 1739. Л. 336 об., 337. № 1235 (1901–1905 гг.); Ф. 100. Оп. 3. Д. 3647. Л. 56 об., 57. № 242 (1915 г.).
151. ↑ ГАЯО. Ф. 485. Оп. 5. Д. 184. Л. 99 — 102 об.
152. ↑ ГАЯО. Ф. 941. Оп. 1. Д. 328. Л. 19–20 (12.1916); Ф. 642. Оп. 2а. Д. 781. Л. 151–204 (05.1917).
153. ↑ ГАЯО. Ф. Р-1658. Оп. 1. Д. 1658. Л. 57 об., 58. № 16.
154. ↑ Источник: goskatalog.ru/portal/#/collections?id=5028289
155. ↑ В документе полщиною
156. ↑ В документе окольицы
157. ↑ В оригинале список представлен в форме таблицы в 15 столбцов на полный разворот. Для удобства передачи содержания здесь она приводится в другом формате, с полным сохранением текста заголовков и граф (графы VII, VIII и IX для удобства соединены в одну).
158. ↑ Благодарность была изъявлена не лично Клирикову, а всем «членам и секретарям» сразу нескольких присутственных мест (см.: Об изъявлении благодарности // ЯГВ. 1859. Ч. оф. № 17. С. 335).
159. ↑ Написано другим почерком.
160. ↑ Так в документе.
161. ↑ Правильно Ростовской
162. ↑ В оригинале список представлен в форме таблицы в 14 столбцов на полный разворот. Для удобства передачи содержания здесь она приводится в другом формате, с полным сохранением текста заголовков и граф (графы VII, VIII и IX для удобства соединены в одну).

/ 20 июля 2020 г.